- Создадим агитбригаду, - ответил я, - пианист наверняка освоит аккордеон, киномеханик будет показывать кинофильмы, телефонисту придётся научиться обращаться с рацией, а шофёр, как починят "эмку", будет работать на ней. Но это всё в ближайшем будущем, а пока, я бы хотел предложить тебе немного прогуляться, к Акулинкам.
- Дождичек не скоро кончится, - нехотя ответил Савелий.
- Так не сейчас, как смеркаться станет, тогда и пойдём. Непогода нам только в руку. Промеж Осташково с Акулинками лесок хороший есть, дорога как раз по нему идёт. Осмотреться там надобно, промерять кое-что.
- Раз надо, то чего б, не сходить. Места я те хорошо знаю, только вот, как ты Николаевич, по мосту Мокрядинскому пройдёшь? Немцы ночью сразу стрелять начнут, комендантский час.
- Зачем нам мост, мы на лодочке Сож перемахнём. Так что, к девятнадцати часам жду я тебя здесь, на этом месте. С собой кроме "нагана" ничего не бери, всё уже собрано.
Савелий Силантьевич проводил меня до велорикши, где я расстался с трёхколёсным "чудом", отдав его в пользование прилепчанам. Штука удобная, два бидона с молоком легко помещаются в багажнике и если не брать во внимание единственный её недостаток, как то: задние колёса при нагрузке увязают в раскисшем грунте, то для села это явное подспорье. А когда на всю деревню осталась одна охромевшая кобылица с жеребёнком, то, по-моему, Силантьевич только прирастёт авторитетом заботливого руководителя, что очень важно в условиях его статуса. Ведь многие председатели колхозов с началом оккупации перешли на службу к немцам, став старостами. И многие из них поплатились своей шкурой, так как были и оставались никчёмными чиновниками (рвань, пьянь и дрянь по жизни), привыкшие прикрывать свой зад должностями, а иногда и партийным билетом, выдаивать все соки из сельчан и слать победоносные отчёты. На таких оборотней, среди крестьян, и донос написать грехом не считалось. Учитывая это, был я уверен, что ножа в спину от своих, Савелий не дождётся.
Вечером, в месте, где Хмара впадает в Сож, мы переправились на надувной лодке, на левый берег. Припрятав в прибрежном кустарнике плавсредство, и оставляя Казаринку по правую руку, через несколько километров пути мы вышли к границе Клинского леса. Двигаться дальше стало невозможно, тучи закрыли всё небо и, углубившись в чащу, с трудом отыскав небольшую, три на четыре метра поляну я вытряхнул из баула палатку. Установив её, наломали лапника, маскируясь больше для себя, чем от случайных гостей. Дождь хоть и стих, но продолжал периодически накрапывать, так что, покурив, мы оказались под крышей. Часы показывали начало одиннадцатого, то есть, в пути три часа, и судя по карте с компасом, до дороги не более полутора километров. Огня разводить не стали, попили горячего чая из термоса да съели по бутерброду при свете фонарика. Так и уснули.
Дорога проходила по лесу всего метров шестьсот, практически не петляя, и была отмечена обновлёнными телеграфными столбами с двумя проводами. Немцы успели протянуть связь, но не озаботились вырубкой кустарника по обочинам. Пока я присмотрел место для засады и вернулся метров на двести назад, изучая маршрут отхода, Савелий Силантьевич расчистил сектор обстрела, прилёг и поводил дулом револьвера, выцеливая предполагаемого врага. За этим занятием я и застал его.
- Отсюда до дороги десять шагов, - сказал я, присаживаясь рядом, - если всё пойдёт по плану, то грузовик, входя в поворот, сбросит скорость, а так как впереди лужа, то поедет на первой передаче. Тут-то мы бутылку с зажигательной смесью и бросим. А для верности, лучше две: на капот и в борт.
- А если не по плану? - поинтересовался Савелий.
- Тихо уйдём. Но лучше по плану.
К полудню мы добрались до места переправы, оставив у стоящей на выселках кузни, в деревне Слобода пару-тройку советских газет. Брал я их сугубо для санитарно-гигиенических целей, да и костёр развести можно, но не пригодились. Теперь, слобожане хоть сводку Совинформбюро узнают. Силантьевич оттолкнул лодку от берега и, сделав пару гребков, я доверился течению. Вскоре мы оказались на правой стороне, сдули и упаковали "надувнушку", после чего обошли вверх по реке буерак, разваливший яровый берег на две части, выходя на место исходной точки. Там я и выключил секундомер на часах. Получалось семь часов на передвижение, где-то минут сорок займёт организация засады, ну, и собственно сама акция - минут пять.