– Гуннар, помоги раненым. – Гунгнир обернулся к враждебному берегу и потряс кулаком. На лодке швабца, этот жест приняли по свою душу.
– Марки на том корыте! – Немец кричал Рагнару, который плыл рядом и даже не удосужился переодеться для боя, так и стоял на корме в своей щёгольской шёлковой рубахе. Для него поход уже закончился. Нет обещанной платы – до свидания, пишите грамоты до востребования. Наёмники пригодятся чуть позже, в сентябре, когда Орден выйдет к Изборску. У Рагнара был полный план укреплений, который ему продал Спиридон, при активном посредничестве Грота.
– Аа. – Раздалось в ответ. Крик Рагнара повторили ещё с десяток наёмников.
– Щиты на борт! Живо! – Швабец моментально среагировал на угрозу, спрятавшись за слугу, который стоял чуть позади него. – Быстрее гребите, чёрт бы вас побрал!
Щиты, конечно, смогли обеспечить небольшую защиту от арбалетных болтов, да только в бреши, от убитых пулями искателей удачи, влетали всё новые посланцы смерти.
– Немца, немца с крестом не убейте! Живой он мне нужен. – Переживал Пахом.
Через пару минут шнеки вышли из-под обстрела. Пулять вдогонку уже было бессмысленно, болт не пробьёт деревянную обшивку, а тратить патроны – не хотелось и вовсе. Если б я знал, что швабец планирует напасть на лодку Гунгнира, как только она отойдёт подальше от устья, то видит Бог, помог бы последнему отбиться. Теперь, Бренко мог полагаться только наудачу. В одном из трёх судов находилась казна, взять одновременно на абордаж все удирающие шнеки – нереально.
– Господин, никто не посмеет сказать, что вы сознательно покинули поле боя. – Амброзат[15] наёмников перетягивал ремнём, чуть повыше локтя, раненую руку Рагнара.
– Поменьше мели языком, Фаси не уплатил ни одного эре, которые мне причитались. Иди, подготовь своих Готландских бродяг к бою. Мы заберём сами, даже сверх того, что было обещано. – Браги обрезал кончик болта с наконечником, заботливо положил в свой кошель на поясе, и выдернул деревяшку из раны.
– Наёмники Гутна славятся тем, что не только всегда верны присяге, мы никому не позволяем себя обманывать. – Староста ухмыльнулся, потрогал свой кошелёк и качающейся походкой побрёл на нос шнеки.
Рагнар выставил по договору[16] с Ульфом шестьдесят пять мечников, полностью экипированных и обеспеченных продовольствием. По одной марке серебром, за каждого бойца и четыре – за рыцаря. И заплати Ульф Фаси вовремя, крепкий отряд был бы хорошим подспорьем.
Корабли встретились на середине Невы. Оставшиеся в живых гребцы Гунгнира начали ставить парус, когда Гуннар обратил внимание кормчего на странное поведение воинов приближающихся шнек.
– Они изготовились к бою, Гунгнир! Может, сможем договориться? – Двоюродный брат кормчего не питал иллюзий, но уж слишком невыгодным было их положение.
– Эй, помощь не нужна? А то, я смотрю вас совсем мало, а шнека явно перегружена. – Рагнар, с раненой рукой на перевязи стоял на носу судна и откровенно издевался.
– Ульф всё узнает. – Гунгнир выложил свой последний козырь, надеясь, что с берега будет всё видно.
– Отдай то, что принадлежит мне, и клянусь, мы уйдём. – В это время, лодка швабца заходила с правой стороны, беря шнеку с казной в клещи.
– Я скорее прорублю дно своего корабля, чем отдам сундук, проклятый ублюдок! – Гунгнир погладил на прощанье стир, выхватил из-за пояса короткий топор и бросился в трюм.
Бренко был в полумиле от сцепившихся крючьями шнек, когда за борт полетели тела убитых. Окровавленного кормчего, почти без сознания вышвырнули последним: – Иди, ха, ха, ха … послужи своему Ньерду, проклятый язычник.
Казна свейского войска досталась швабцу и Рагнару. Сундук с серебром стоял на залитой кровью палубе и ждал дележа. Ещё минуту назад, резавшие вместе гребцов Гунгнира, наёмники были друзьями. Но теперь, их разделяло богатство, и достаточно было маленькой искры, чтобы вспыхнуло пламя вражды.
– Как будем делить марки, Гюнтер? – Рагнар сбил замок и распахнул крышку.
– У меня больше людей, значит, и серебра я заберу соответственно. – Швабец запустил руку в сундук, наслаждаясь холодом металла.
– Предлагаю пополам. Так будет по-честному. – Рагнар незаметно подмигнул своему Амброзату.
– По-честному …, тебе достанется треть. – Это была не искра, слова произнесённые Гюнтером были равносильны зажженному факелу.
Рагнар молча, рубанул топором по своему недавнему другу. Левой рукой действовать было неудобно, и удар вышел корявым. Панцирь под холщёвым налатником защитил швабца, секира прорубила железную пластину, рассекла несколько колец кольчуги, но дальше – не прошла. Гюнтер свалился от удара, рёбра затрещали, грудь опалило огнём боли.
– Браги! Сундук! – Рагнар бросив топор в теле швабца, отступил за строй своих воинов.
Готландцы рванули через шнеку Гунгнира на судно швабца. На кону стоял сундук полный серебра, наёмники бились отчаянно, никакой пощады. Гюнтер блефовал, численного превосходства у него не было. Наоборот, сорок головорезов, собранных с миру по нитке, противостояли пятидесяти морским разбойникам, привыкшим к бою на палубе. В ход пошло всё: мечи, топоры, копья, ножи, обломок весла и даже зубы.
– Они что, не видят нас? – Ладья Бренко подошла к сцепившимся судам настолько близко, что можно было метать крючья. – Начнём, други.
Андрей сдёрнул брезент с огнемёта, чиркнул колёсиком зажигалки и направил сопло прямо по центру шнеки. Новгородские лучники дали залп, стреляли в общую массу ревущих наёмников, не разбирая, кто островитянин, а кто швабец. Две струи пламени прошлись по головам, вопли ужаса и боли обожженных врагов слились со стонами раненых от стрел.
Гюнтер очнулся от дикой боли в груди, дышать было тяжело, на его животе лежала нога Браги. Ушлый староста получил маленький метательный топор точно в затылок, как раз в тот момент, когда своими загребущими руками пытался отнести сундук на свой корабль.
– Молодец бургундец. – Прошептал Гюнтер, вспоминая вечно молчаливого воина, который в свободное время не предавался распитию бражки, а всегда тренировался в метании своего бродекса.
Швабец приподнялся, и увидел руссов. Одинаково одетые воины освобождали от доспехов, как раненых, так и убитых, складывая их на палубу, ближе к корме судна. Сейчас очередь дойдёт и до него. Ловкие руки бородатого ушкуйника расстегнули ремень, задрали холщёвую накидку, и перевернули швабца на живот. – Добрый панцирь, не иначе воевода, Сеня, подсоби стянуть. – Новгородец разрезал ножом ремешки, и с помощью друга стал стягивать бронь. Сознание вновь покинуло Гюнтера, одна только мысль: – откуда здесь могли взяться руссы, – лишила его чувств.
– Вроде дышит, этого на нос. – Сеня сдёрнул сапоги, перевязал их за голенища обрезком кожаного шнура, перекинул через плечо и вместе с Жданом поволок тело швабца к кучке раненых.
Притулив пленного к борту, Ждан и Сеня пошли продолжать увлекательное занятие, за двадцать минут боя ушкуйники стали богачами. По скромным оценкам Якова, который больше врачевал, нежели воевал, от продажи одного оружия и доспехов, на брата выходило по десять гривен. А ведь ещё был целый сундук с серебром.
– Слышь, Ждан, я на будущий год к Пахому Ильичу напрошусь снова, думаю, не откажет. – Сеня высматривал, кого б ещё обыскать на предмет ценных вещей, не обратив внимания, что Гюнтер уже переваливался через борт, стараясь избежать рабства.
– Держи! Уйдёт нехристь! – Но было уже поздно, в одних портках и накидке с крестом, швабец нырнул в Неву. В отличие от своих наёмников, Гюнтер умел плавать. Как ни странны, бывают жизненные обстоятельства, но искусству надолго задерживать дыхание и плыть под водой, его научил русс, долго живший в замке отца. Гюнтер Штауфен плыл под водой, стараясь оказаться как можно дальше от проклятого места, где разбились все смелые мечты авантюриста.
– Ну почему я самый младший в семье? – Пронеслось в голове рыцаря. До берега, где ушкуйники Меши грабили корабли, отбиваясь от наседавших свеев, оставалось двести пятьдесят саженей.
15
Староста наёмников, являлся представителем рядовых кнехтов перед рыцарем, ходатайствовал за них, предоставлял жалобы. Аналог в современной армии – старшина роты
16
Образцом договоров – своего рода подрядов на феодальное ополчение является первый из них – договор короля английского Генриха I (сына Вильгельма Завоевателя) с графом Робертом Фландрским (1103 г.). Последний обязался за сумму в 400 марок, уплачиваемую ежегодно, выставлять в случае нужды в распоряжение английского короля 1000 рыцарей, каждого с 3 конями. Договор был недействителен против короля Франции, вассалом коего являлся граф Фландрский. Рыцари должны быть готовы к посадке на суда через 40 дней по предъявлении требования к графу Фландрскому.