Мне понадобилась пара секунд, чтобы прийти в себя. Я возмущённо выдохнула.
— Ты, что танцор какой-то? — воскликнула я, шутливо замахиваясь кулаками на парня. — Я умею стоять. Может быть, хватит этих балетных поддержек?
Чимин, смеясь, уклонился от моих попыток отомстить ему. Дождавшись очередного выпада, он схватил меня за запястье и закружил вокруг себя в танце. Я всё же попробовала вырваться, прежде чем покорилась и позволила айдолу вести.
— Точно, танцор, — заключила я и примирительно положила свободную руку на его плечо. — Даже подраться с тобой нормально не получается.
Мы провальсировали небольшую танцевальную связку и Чимин отпустил меня. Я даже не удивилась нахлынувшему на меня разочарованию.
— Я просто хотел отдать тебе кое-что, а ты напала на меня, — непонимающе развёл руками Чимин. — Какая боевая.
Он внимательно посмотрел мне в глаза, ожидая моей реакции. Я понимала, что следующий ход за мной, но делать решающий шаг было пока рано.
— Что отдать? — отвлекла я, и Чимин с готовностью полез в карман.
Он поднял руку. На его указательном пальце висела перламутровая миниатюрная Эйфелева башня.
Я открыла рот и, не найдя слов, тут же закрыла его. Взяв брелок, я рассмотрела его как в первый раз и подняла взгляд на иностранца. Тот с удовлетворением наблюдал, как мне приходится по душе его подарок.
— Ты заметил…
— Мне показалось, ты очень её хотела, — Чимин обхватил мою ладонь своей и сжал мои пальцы вокруг сувенира. — На память об этом чудесном дне.
Чимин глубоко вздохнул и закрыл глаза. На его лице расцвело выражение полного спокойствия.
— Как же хорошо, — он явно наслаждался свободным временем.
Слёзы защипали уголки моих глаз, и я бросилась парню на шею, крепко сжав его в объятиях. Мне было всё равно, кто может нас увидеть и что они подумают. Чимин обнял меня в ответ, невесомо положив руку на мою талию.
— Спасибо, — прошептала я.
Воздух пах поздним летом и свободой.
***
— Нет, нет, не так! — запротестовала я.
Чизи смеялась так сильно, что начала спотыкаться, шагая по пляжу босыми ногами. Я вовремя подхватила её, и какое-то время мы продолжили идти в обнимку, пиная влажный песок.
— Попробуй ещё раз, — настаивала подруга, утирая выступившие от смеха слёзы.
Чимин состроил уморительное лицо, выражающее всё его старание, и распирающий меня очередной приступ хохота, заставил меня закрыть рот руками. Не хотелось перебивать парня.
— Кай-кайф, — наконец выговорил кореец.
Мы с Чизи переглянусь в неописуемом восторге, и завизжали, по-детски попрыгав на месте.
— Ну вот! С этого и надо было начинать, — похвалила парня подруга.
— Теперь ты знаешь самое полезное русское слово, — гордо сообщила я и, подумав, добавила: — По-крайней мере, одно из таких слов.
Маринетт, которая шла с остальными перед нами, с недоумением обернулась на наш взрыв эмоций. Её взгляд вызвал у меня очередной смешок.
— Что там у вас происходит? — спросила она и улыбнулась. — Расскажите нам, галёрка, мы тоже посмеёмся.
— Мы просто учили Чима говорить “кайф”, — разъяснила я.
Мари с пониманием кивнула.
— Вы учите его произносить что? — переспросила Минни с искренним интересом.
— О-о-о! — протянула Чизи и поспешила догнать идущую впереди компанию. Не нужно было быть экстрасенсом, чтобы понять, кто следующий научится этому таинственному русскому слову.
Кроме нас на пляже не было ни души. Солнце уже почти село за горизонт. Запах воды смешивался с ароматом одеколона Чимина и пьянил меня. Казалось, я стала почти невесомой от переполняющего меня романтичного настроения.
Мы вдвоём прилично отстали от своих друзей и не участвовали в их бурном разговоре. Да и они не обращали на нас внимания. В этот определённый момент меня и Чимина буквально не видел никто. Чимин расслабленно шагал по песку и любовался окрестностями.
Наши запястья соприкоснулись, но мы даже не посмотрели друг на друга, боясь спугнуть момент. Чимин поймал мои пальцы и взял меня за руку. Приятное тепло разлилось по всему моему телу. Этот жест был таким естественным, словно мы уже сотни раз держались за руки. В этот раз я даже не смутилась от его проявления симпатии.
Это был действительно прекрасный день.
Чимин наклонился и подобрал что-то, лежавшее на песке. Когда он поднёс маленькую вещицу к глазам, чтобы получше разглядеть, я увидела, что это аккуратная белая ракушка.
— На тебя похожа, — парень показал ракушку мне, и убрал к себе в карман.
— Почему это? — изумилась я и улыбнулась ему, игриво толкнув плечом. — Такая же пустая?
Чимин покачал головой.
— Нет. Не пустая.
***
Старательно стряхнув с себя высохший песок, мы снова заключили ноги в оковы кроссовок и ботинок. После того, как мы привели себя в порядок, наша компания покинула пляж и уже в сумерках вернулась в город.
Чимин по-прежнему не отпускал меня, но убрал наши руки к себе в карман. За рукавами его пиджака и моей джинсовой куртки этот жест был никому не заметен, тем более в неравномерном освещении витрин и уличных фонарей.
Идти в обуви по асфальту ощущалось чем-то чужеродным, поэтому мы заметно сбавили темп и уже не целенаправленно шли по домам, а просто прогуливались.
Беседа себя исчерпала.
Идиллия не длилась вечно.
Минни вдруг обеспокоенно выкрикнула что-то на корейском, оборачиваясь к Чимину. Парень выдернул свою руку из моей и встал ближе к Хваёну, практически прячась за более высоким другом.
Компания корейцев утащила нас в сторону, в переулок, быстрее, чем мы успели что-то сообразить. Теперь мы шли в сторону дома обходным и менее людным путём.
— Что случилось? — спросила я.
Минни хихикнула немного нервно. Чимин помрачнел.
— Да там был, знаешь, неприятный знакомый, — объяснила кореянка, отмахнувшись. — Мы успели недавно поругаться на ресепшене. Очень не хотелось встречаться с ним снова.
Я кивнула.
В тайне все мы поняли, в чём было дело. Кто-то узнал Чимина, и Минни заметила это. Им пришлось свернуть с дороги, чтобы айдола не догнали. Я вспомнила горькую правду: не все фанаты вели себя подобающим образом, и явно никому здесь не хотелось рисковать. Даже в отпуске у Чимина было мало покоя.
Я почувствовала вину за то, что знаю правду.
Мне захотелось отвлечь Чимина от неприятных мыслей.
— Чими, — позвала я, и взор парня тут же обратился ко мне. — Смотри!
Мальчик перед нами ехал на скейтборде и пытался выполнить какой-то трюк. Но вдруг, оступившись, спрыгнул. Доска поехала вниз по небольшому склону и добралась до нас.
Айдол легко запрыгнул на скейт и поехал вперёд. Он умело перепрыгнул какой-то бордюр, перевернув доску под своим ногами, и вернул скейтборд мальчику. Тот наблюдал за происходящим с широко раскрытым ртом.
Чимин подошёл к нам снова и взял меня за руку. Все смеялись.
***
Мы щеголяли знанием тостов на французском языке, чокаясь разношёрстными бокалами и рюмками. “Куль сек”, “санте” и, конечно, наш главный русский тост “за любовь” — “а лямур” — мы припомнили всё.
Это был последний вечер Минни, Хваёна и Чимина в Париже. Уже утром они улетят обратно в Корею, поэтому тратить на сон последнюю ночь во Франции никто не хотел.
В клубе было шумно и мелькали разноцветные огни. Из-за разлитых напитков на полу было мокро, словно кто-то вылил по меньшей мере анализ Гумбольдта (столько в нём было воды).