– Приступаю к загрузке, – продолжила она. – Желаете пообщаться незамедлительно?
– Да.
– Минуточку.
– Погодите, а что оно… что он ощутит?
– Осознание. Способность видеть путем видеотрансляции, подъюстированной под человеческие органы чувств. – Она коснулась тонкого хлыста, выступавшего из ее гарнитуры. – Способность слышать ваш голос. Продолжаем?
– Да.
Раздалось едва уловимое шипение, и сонный, глубокий мужской голос проговорил:
– …Семь, восемь… девять… Кто это? Что? Где это? Что… что происходит?
Дремотная расслабленность первых слов последовательно сменилась сначала заполошной настороженностью, а затем – внезапным приливом самообладания. Квилан не ожидал, что голос прозвучит так молодо. Впрочем, имитировать прежний голос нужды не было.
– Шолан Хадеш Гюйлер, – спокойно ответил Квилан. – Добро пожаловать обратно.
– Кто это? Я не могу пошевельнуться. – В голосе сквозила тревога и неуверенность. – Это не… Это не Вовне. Это…
– Я майор Призванный-к-Оружию-из-Наделенных Квилан Четвертый Итиревейнский. Увы, двигаться вы пока не можете, но, прошу вас, не волнуйтесь; ваш личностный конструкт в настоящее время находится в субстрате, служившем вам исходным вместилищем в Кравинирском Военно-технологическом институте на Аорме. Сейчас этот субстрат перенесен на борт храмового судна «Благодеяние». Корабль на орбите вокруг луны мира под названием Решреф-Четыре, в созвездии Лука, вместе с руинами звездного крейсера «Зимняя буря».
– Ах вот оно что. Значит, вы майор. А я адмирал-генерал. Я старше вас по званию.
Теперь в голосе не осталось и намека на потерю самообладания. Он был глубоким, резким и четким, привыкшим отдавать приказы.
– На момент смерти, безусловно, ваш ранг был выше моего нынешнего, командир.
Сестра-техник что-то подъюстировала на консоли.
– Чьи это руки? Похожи на женские.
– Это руки сестры-техника, которая с нами работает. Вы смотрите через ее гарнитуру.
– Она меня слышит?
– Нет.
– Попроси ее снять гарнитуру и показаться мне.
– Вы…
– Майор, сделай одолжение, а?
Сестра-техник, с невольным вздохом подумал Квилан и попросил ее исполнить желание Гюйлера. Она раздраженно повиновалась.
– Кислая она какая-то. Ох, зря я это. Так что происходит, майор? Что я здесь делаю?
– Много чего происходит, командир. Чуть позже вас введут в курс исторических событий.
– Какая сейчас дата?
– Девятый день весны три тысячи четыреста пятьдесят пятого.
– Всего восемьдесят шесть лет? А я думал, больше. Итак, майор, зачем меня воскресили?
– К сожалению, командир, этого я и сам не знаю.
– В таком случае, майор, немедленно свяжите меня с тем, кто знает.
– У нас была война.
– Война? С кем?
– Междоусобная. Гражданская война.
– Между кастами?
– Да.
– Я так и знал. Значит, меня призвали из резерва? Вам и мертвые теперь понадобились?
– Нет, война уже закончилась. У нас снова мир, хотя грядут перемены. В ходе военных действий была предпринята попытка спасти вас и других отправленных на Хранение из субстрата в Военно-технологическом институте. Я тоже принимал в этом участие. Попытка увенчалась частичным успехом, но до недавнего времени мы об этом не подозревали.
– Итак, меня возвращают к жизни, чтобы я полюбовался дивным новым порядком? Перековался? Был предан суду за грехи прошлого? Зачем?
– Наше начальство полагает, что вы принесете неоценимую помощь миссии, предстоящей нам обоим.
– Нам обоим? Хм. Что за миссия, майор?
– Пока я не могу вам о ней рассказать.
– Кукловоду не пристало такое вопиющее невежество, майор.
– Прошу прощения, командир. Похоже, мое нынешнее невежество – предохранительная мера. Но рискну предположить, что наибольший интерес представляют ваши знания Культуры.
– При жизни мое ви`дение Культуры сделало меня политическим отщепенцем; по этой причине, в числе прочих, я принял предложение уйти на Хранение на Аорме, а не умереть и отправиться на небеса или продолжать биться головой об стену в разведке Комитета начальников штабов. Неужели высшее командование склонилось к моей точке зрения?