Смотрит нежно… В ночь Луна

Струнный оркестр

В молчанье ноты на пюпитре,
Но их коснулся дирижёр
И руки вскинул, как в молитве,
Открыв мелодии простор.На сцене воинство оркестра,
Полукольцом его ряды,
Всем обозначено там место —
Вот скрипки, дальше чуть альты.Звук рвётся вверх, ещё попытка,
Там в воздухе какой-то знак
Начертан, и вступила скрипка,
Звук удержался, не иссяк.За ней – виолончель, в ней сила,
Звук мерит зала высоту.
Коня недаром волос гривы
В смычке, терзающем струну.Мелькает палочка, не тщетно,
И вот плоть воздуха сотряс,
Вступивши в хор авторитетно,
Как босс, звучащий контрабас.

Она читает стих

Читает стих – ребёнок на руках,
Ритм задаёт беззвучное дыхание,
На выдохе слова легли в строках,
Вдох обозначил знаки препинания.Как в полусне, головка на плече —
Спокоен стих, и речь её спокойна,
Лицо прозрачно, как вода в ключе,
Строка за строчкой катятся привольно.Но вдруг покой нарушен, и слова
Сорваться криком с рук её готовы,
В них плач надрывный, рушится строка,
Баюкать рифмой – и спокойны снова.Прочитан стих, молчание в конце…
В шкафу на полку, как в кроватку,
С счастливою улыбкой на лице
Стих уложить, оставив лишь закладку.

Звёзды

Среди ночи на небе облака
Невидимы, но есть (и как догадка —
То там, то тут утеряна звезда).
Без звёзд обычного порядкаСозвездия теряют образ свой,
Но облаков такие шутки злые
Не вечны, ветер гонит их долой,
И звёзды ярко светят – молодые,Тревожат, как в прошедшие века,
И кто-то там, восстав против рутины,
Увидел в небе Деву и Стрельца,
Соединяя звёздочки в картины.Потом и Вифлеемская звезда,
За ней волхвы с обозом, мы за ними,
И вот мы с верой, веруем в Христа,
Но звёзд очарованье в прежней силе,Холодный блеск, дошедший до Земли,
Мучительны сомненья, что же это?
Пусть будет просто искоркой мечты
В глазах прекрасных, и душа согрета.

В церкви

Ни сесть, ни преклонить колени,
Стоять и шапку мять в руках.
С поклоном Крестное знаменье —
Так Бога чтят во всех церквях.Иконы в рамах, рядом свечи
Блики несут до глаз святых.
И вслед молитвенные речи
О всех ушедших и живых.Молитвы просто, тихо слово,
Срывает с губ надежды боль.
Спросить защиты у святого —
Беззвучен хор из сотен мольб.Святых глаза строги и ясны
В церковной благостной тиши.
Хоть в них молчанья безучастность,
От них не скроешь ложь души.

Время

Проходит скоротечно время —
В минуту дни, а в дни года.
Чем возместится их потеря?
Любой успех не навсегда.Покой, и слов витиеватость…
И это не заменит младость.
Часов округлый циферблат —
Двенадцать замыкает ряд.К ним стрелка рвётся в нетерпении —
Там новый день, его рубеж,
Там счастье, радость, вдохновение
Для тех, кто молодостью свеж.А нам смотреть в последний раз
В далёкий свет прекрасных глаз.

Начало/Beginning

Без времени и без пространства где-то
Случилось что-то, стало вдруг светло.
Нечто рассыпалось на звёзды и планеты,
И в мир пришло добро, а следом зло.There wasn't even time – existing nothing
And then Big Bang, some kind firework,
The emptiness began with matter stuffing,
Brought to existence that was right and wrong.

Бессонница

Натешившись, уходит лишь под утро,
Сказав всё обо всём, но очень смутно.
Бессонница – подруга долгой ночи,
А днём всё будет проще и короче.

Скульптура Давида

Кожей кажется мрамор белый,
Так в нём отчётливо вены видны,
Кажется, вот сейчас эти вены
Вздрогнут и пульсом забьются живым.Тонкая жилка под мраморной кожей
Плавно по шее сбегает вниз…
Мрамор, конечно, камень, но всё же…
Нет… избежавшая тления жизнь.

Восток

Европа грелась в страхе у костра,
Как викинги точили сталь мечей.
Но нежилась под солнцем Бухара,
Где Саманидов первый мавзолей.Где Авиценна, медик и философ,
Искал ответ на множество вопросов.
И написал он книгу о леченье,
И был поэт – то было увлеченье.И, может быть, поспорил он с Хайямом,
Как красоту переложить в слова,
Как прелестью, что в локоне кудрявом,
Целить болит чем сердце и душа…И это лишь истории фрагмент,
За Бухарою – Самарканд, Ташкент.