Пинбольные автоматы гудели и вспыхивали огнями, и Джейн узнала двоих хоккеистов, игравших в настольный хоккей в углу. Человек пять «чинуков» сидели у барной стойки и следили за тем, как «Нью-Йорк Рейнджерс» сражаются с «Нью-Джерси Девилз». Еще шестеро устроились за столом: с пивными кружками, пустыми салатницами и кучей обглоданных ребрышек подходящего для Фреда Флинстоуна размера.
— Привет, парни! — окликнул игроков Дарби. Заслышав его голос, все повернулись к Джейн с Хоугом. Хоккеисты выглядели как пещерные люди, объевшиеся мамонтом: все сытые, довольные и вялые. Но они, казалось, были не очень рады Дарби. И еще меньше рады ей.
— Нам с Джейн захотелось выпить пива, — продолжил Дарби, будто ничего не заметив, затем выдвинул стул для Джейн, и та села рядом с Брюсом Фишем, напротив новичка с блондинистым ирокезом. Менеджер команды уселся во главе стола, по левую сторону от Джейн. Каким-то образом красные языки пламени и пурпурные черепа на рубашке Хоуга в тусклом свете стали выглядеть более мирно.
Подошедшая официантка в обтягивающей футболке с логотипом «Кореша» положила на стол две бумажные салфетки и спросила у Дарби, что тот будет заказывать. Стоило ему произнести слово «Корона», как с него тут же стребовали удостоверение личности. Вытаскивая водительские права, он хмурил рыжие брови.
— Это подделка, — выкрикнул кто-то с другого конца стола. — Ему только двенадцать.
— Я старше тебя, Пелузо, — пробурчал Дарби, впихивая свои права обратно в бумажник.
Официантка перевела взгляд на Джейн.
— Спорим, она закажет «маргариту», — криво ухмыльнувшись, заявил Фиш.
— Или одну из этих винных «шипучек», — прибавил кто-то еще.
— Что-нибудь фруктовое.
Джейн взглянула на находящееся в тени лицо официантки:
— У вас есть джин «Бомбей Сапфир»?
— Уверена, что найдется.
— Превосходно. Тогда мне «Грязный мартини» с тремя оливками, пожалуйста, — и, оглядев ошарашенные лица вокруг себя, улыбнулась: — Девушкам нужно регулярно восполнять суточную потребность организма в зеленых овощах.
Брюс Фиш рассмеялся:
— Может, вам заказать «Кровавую Мэри» с сельдереем?
Джейн поморщилась и помотала головой:
— Не люблю томатный сок.
Она взглянула на сидящего напротив Даниэля Холстрома. Огни от бара отбрасывали красновато-розовые блики на его бледно-золотистый ирокез. Джейн задумалась, отпраздновал ли парнишка свой двадцать первый день рожденья: она в этом сильно сомневалась.
Подошли еще две официантки в фирменных футболках «Кореша» убрать грязную посуду и протереть столешницу. Джейн ожидала, что парни станут заигрывать с ними или выдадут пару скабрезных предложений — спортсмены были печально известны грубым отношением к женщинам — но хоккеисты не сказали ничего, кроме вежливых «спасибо». Разговоры ни о чем текли вокруг Джейн, не затрагивая ничего более важного или насущного, чем последний увиденный ими фильм или капризы погоды. Джейн спросила себя, может, хоккеисты решили надоесть ей до смерти? Она подозревала, что так все и было, и могла честно сказать, что самым интересным из всего происходившего оказались разноцветные вспышки света на черепе Даниэля.
Брюс, должно быть заметив бросаемые ею взгляды на голову шведа, спросил:
— Что вы думаете о прическе Урагана?
Джейн отметила, что румянец, заливший щеки Даниэля, сочетается с розоватым оттенком его волос.
— Мне нравятся мужчины, уверенные в собственной мужественности настолько, что могут позволить себе быть оригинальными.
— У него просто не было выбора, — пояснил Дарби, когда принесли его пиво и мартини Джейн. — Он в команде первый год и, как любой новичок, должен был пройти посвящение. — Ураган кивнул, будто это было чем-то само собой разумеющимся. — В мой первый год, — продолжил Дарби, — мне в машину вытряхнули мешки с грязным бельем.
Парни за столом раскатисто засмеялись.
— Я провел свой первый сезон с «Рейнджерами», они обрили мне голову, а мою раковину засунули в генератор льда, — признался Питер Пелузо.
Брюс со свистом втянул воздух, и Джейн подозревала, что он мог бы защитным жестом прикрыть ладонью пах, не сиди она рядом.
— Сурово, — сказал он. — А вот я первый сезон провел в Торонто, и меня много раз выкидывали на улицу в одном нижнем белье. А там было холоднее, чем в заднице у землекопа, — в подтверждение своих слов Брюс зябко передернул плечами.
— Не хило! — сказала Джейн и отпила глоток мартини. — Теперь я чувствую себя счастливицей, потому что вы, ребятки, просто подкинули мне дохлую мышь и названивали всю ночь…
Несколько пар виноватых глаз уставились на неё, а затем все отвели взгляд.
— Как поживает Тэйлор Ли? — спросила Джейн Рыбку, решив позволить им сорваться с крючка. На первый раз. Как она и подозревала, они так и сделали: Брюс разразился рассказом о самых недавних достижениях дочери, которые начинались с приучения к горшку и заканчивались пересказом телефонного разговора, состоявшегося у него с двухлетней малышкой этим вечером.
После того как Джейн встретила Брюса в первое утро, она немного почитала о нем и обнаружила, что тот находился в процессе по-настоящему грязного развода, и это ее совсем не удивило. Теперь, разделив с «Чинуками» небольшой кусочек их жизни, она представляла, насколько трудно сохранить семью, когда они проводят в разъездах столько времени. Особенно учитывая хоккейных фанаток, ошивающихся в лобби-барах.
Поначалу Джейн их не замечала, но ей не понадобилось много времени, чтобы сообразить, кто они такие, и теперь она легко выделяла их из толпы: девицы носили тесные платья, выставляя тела напоказ, и у всех имелось то же самое выражение в глазах, что бывает у акул-людоедов.
— Никто не хочет перекинуться в дартс? — спросил Роб Саттер, приблизившись к их столу.
Прежде чем хоть кто-то успел открыть рот, Джейн была на ногах.
— Я хочу, — ответила она, и по сердитому выражению на лице Кувалды стало очевидно, что он имел в виду кого угодно, только не ее.
— Но даже не надейтесь, что я позволю себя обыграть, — сказал он.
Умение метать дротики помогло Джейн завоевать уважение в колледже. Она не ожидала, что кто-то позволит ей выиграть, но, взяв свой мартини, сделала большие глаза:
— Разве вы не собираетесь пойти на небольшие уступки, потому что я девушка?
— Я не поддаюсь девчонкам.
Взяв свободной рукой дополнительный комплект дротиков, Джейн прошла через зал. Её макушка не доставала Робу даже до плеча. Кувалда еще не знал этого, но «девчонка» собиралась надрать ему задницу. И он это полностью заслужил.
— Вы, по крайней мере, расскажете мне о правилах?
Роб быстро объяснил ей, как играть в «501», хотя Джейн, разумеется, это уже знала. Но она задавала ему такие вопросы, как будто играет впервые, и Саттер оказался достаточно великодушным, чтобы позволить ей начать первой.
— Спасибо, — сказала Джейн, поставив бокал с мартини на соседний столик, и заняла свое место у линии вброса. Прибитая к стене в чуть более чем двух метрах мишень была освещена сверху. Джейн покатала между пальцами дешевый дротик, прикидывая его вес. Она предпочитала дротики из 98 %-ного вольфрама с алюминиевым хвостовиком и жестким оперением «Рибтекс». Как в том наборе, что имелся у нее. Разница между латунным дротиком, который Джейн сейчас держала в руке, и теми, что остались дома, покоясь в изготовленном на заказ футляре, была примерно как между «Фордом таурус» и «феррари».
Неуверенно держа дротик, журналистка наклонилась вперед, взглянула на хвостовик, будто примериваясь к цели, и, в последнюю секунду перед броском, остановилась:
— Разве вы, ребятки, обычно не делаете ставки или что-то такое?
— Да, но мне не хочется обирать вас, — Кувалда взглянул на нее и улыбнулся, будто придумал что-то по-настоящему забавное. — Но мы могли бы сыграть на выпивку. Кто проиграет, тот ставит для всех пиво.