— Что ты с ним сделала?
— Я поимела его мозги… помимо всего прочего.
Мои соски напряглись под его теплыми ладонями, и я так возбудилась, что даже автобус, полный японских туристов, не остановил бы меня от того, чтобы поиметь этого хоккеиста с его большим, твердым членом.
— Ты сводишь меня с ума своими алыми губами и маленьким красным платьем. — Счастливчик прикусил мою шею и спросил хриплым шепотом: — Ты замерзла или возбудилась?
Люк остановился после этих слов и вернулся обратно, чтобы пробежать фразу еще раз.
— Ты замерзла или возбудилась?
— Какого черта? — прошептал он, продолжая читать.
Мне было жарко, и я определенно возбудилась.
— Ты заставляешь меня хотеть поставить на тебе засос, чтобы потом унять боль поцелуями.
— Где? — спросила я, беря его руку и кладя ее между своих ног. — Здесь? — он сжал мою плоть через платье и красные кружевные стринги.
Люк, ошеломленный, бросил журнал и сел. Он чувствовал себя так, будто получил удар в голову шайбой. Это, безусловно, не могло произойти. Ему просто чудится, это не могло случиться на самом деле.
— Ты знаком с Медовым пирожком? — спросил Бресслер, тем самым дав Люку знать, что он ничего не придумал.
— Нет.
Но во всем этом было что-то знакомое. Что-то по-настоящему личное.
— Теперь ты знаменитость, — пошутил капитан. — Читай дальше. Медовый пирожок довела тебя до комы.
Остальные парни засмеялись, но Люк не находил в этом ничего веселого. Нет, это вселяло в него тревогу.
— Почему в этот раз она выбрала тебя? — пожелал узнать Фиш. — Она, должно быть, увидела тебя в игре и захотела оценить твои принадлежности.
— Может быть, она из тех, кто видел эти принадлежности, — добавил Линч.
Злость поднялась в груди Люка, но он поборол ее и сказал:
— Могу гарантировать, что она не видела мои принадлежности. — Злость будет только мешать. Он хорошо это знал по собственному опыту. Ему нужна была ясная голова, чтобы подумать. Он чувствовал себя так, будто смотрит на один из этих паззлов с большой картинкой — картинкой его жизни — но все кусочки перемешаны. И если бы он только мог составить их все в правильном порядке, всё стало бы ясным.
— Я бы решил, что это классно, если бы Медовый пирожок затрахала меня до комы, — сказал кто-то.
— Она не настоящая, — ответил Линч.
— Она должна быть настоящей, — возразил Скотт Манчестер. — Кто-то ведь пишет колонку.
Беседа быстро перешла к размышлениям на тему, где Медовый пирожок могла увидеть Люка. Все были согласны, что она живет в Сиэтле, но разошлись во мнениях по поводу ее пола. Парни рассуждали, встречала ли Медовый пирожок Люка на самом деле, и была ли она в действительности мужчиной. И пришли к единодушному мнению, что она думает как мужчина, даже если таковым и не является.
Люку было наплевать, мужчина Медовый пирожок или женщина. Он провел последние два года, пытаясь забыть это дерьмо. И вот все началось сначала. Добавляя бензин в огонь, который Люк старался потушить. Только в этот раз было хуже, чем когда-либо прежде.
— Это все выдумка, — сказал кто-то. Но для Люка это не было выдумкой. Все было настолько жутко знакомо, что у него на затылке зашевелились волосы. Красное платье. Так… часть про соски. О том, замерзла она или возбудилась. Красные трусики танга. Засос.
Кусочки головоломки встали на место. Это была Джейн. Кто-то подслушал их с Джейн, но это было невозможно. «Ты заставляешь меня хотеть поставить на тебе засос, чтобы потом унять боль поцелуями», — Люк помнил, как говорил это, касаясь ее нежной кожи. В ту ночь, когда она надела красное платье, он хотел оставить метку на ней. Свою метку. Их преследовали? Он снова передвинул кусочки головоломки в своей голове, но так и не получил ясной картины.
— Привет парни. Чем это вы занимаетесь?
Люк поднял взгляд от глянцевых страниц журнала к зеленым глазам Джейн. Он должен был сказать ей. Она сойдет с ума.
— Шарки, — поприветствовали ее парни.
Уголки ее губ легонько приподнялись, когда она посмотрела на него. Затем ее взгляд упал на открытый журнал, и улыбка застыла.
— Ты когда-нибудь слышала о «Жизни Медового пирожка»? — спросил ее Саттер.
Глаза Люка и Джейн встретились.
— Да.
— Она написала о Люке.
Все краски покинули ее и так побледневшее лицо.
— Ты уверен, что там о тебе?
— На все сто.
— Мне жаль, Люк.
Счастливчик поднялся со стула. Джейн поняла, что это значило. Для него. Она поняла то, чего не поняли остальные парни. Теперь эта история Медового пирожка будет использоваться как еще один повод, чтобы копаться в личной жизни Люка Мартинò. Копаться в том, что просто не имело никакого значения. Он подошел к Джейн и посмотрел ей в глаза.
— Ты в порядке?
Она кивнула, затем покачала головой.
Не раздумывая, Люк взял ее за руку, и они вышли из бара. Прошли через фойе и вошли в лифт.
— Мне так жаль, Люк, — прошептала Джейн.
— Это не твоя вина, любимая, — он нажал на кнопку с номером этажа, затем посмотрел на Джейн. Она стояла в углу. Ее глаза были огромными и полными слез, и внезапно она показалась ему такой маленькой. К тому времени как они добрались до номера, слезы струились по ее щекам. Он еще не сказал ей о своих странных подозрениях, а она уже плакала.
— Джейн, — начал он, как только за ними закрылась дверь. — Я знаю, это прозвучит как бред… — Люк замолчал, чтобы привести в порядок мысли в своей голове. — В этой дерьмовой статейке о Медовом пирожке есть кое-что, слишком близкое к правде, чтобы это было простым совпадением. Кое-что, написанное о нас с тобой, что на самом деле произошло. Я не знаю, как ей удалось узнать все это. Такое чувство, будто кто-то следил за нами и записывал.
Джейн села на край кровати и засунула ладони между коленями. Она ничего не сказала, и Люк продолжил пытаться объяснить то, чего сам не понимал.
— Например, твое красное платье. Она описала твое красное платье с цепочкой на спине.
— О, Боже.
Он присел рядом с ней и обнял за плечи. Его беспокоили те вещи, которые эта бумагомарака узнала о нем. Джейн уже расстроилась, и Люк не стал вдаваться в подробности, потому что не хотел пугать ее сильнее, чем она уже была напугана.
— Не могу поверить, что это снова началось. Я так старался держаться подальше от всего подобного дерьма, — он сжал ее плечи. Мысли крутились у него в голове, но не имели никакого смысла. — Я чувствую себя психом. Параноиком. Немного сумасшедшим. Может, мне нужно нанять частного детектива, чтобы докопаться до сути всего этого?
Джейн подпрыгнула, как будто ее брюки загорелись, и подошла к стулу у окна. Прикусив нижнюю губу, она посмотрела куда-то поверх головы Люка.
— Ты не польщен?
— Черт, нет! У меня такое чувство, словно какой-то незнакомец подглядывает за мной. За нами. Таится поблизости, прячется в темноте.
— Мы бы заметили, если бы кто-нибудь преследовал нас.
— Может, ты и права, но я не знаю, как еще объяснить все написанное в журнале. Я знаю, каким бредом это кажется. — Это на самом деле был бред. Даже для него, а он прочитал это. — Может, кто-нибудь из парней… — Люк покачал головой, высказывая свои мысли вслух. — Не думаю, что кто-нибудь из парней может оказаться замешанным в этом, но кто тогда? — он пожал плечами. — Может быть, я схожу с ума?
Джейн смотрела на него в течение нескольких долгих секунд, затем выпалила:
— Я написала это.
— Что?
— Я пишу цикл рассказов о Медовом пирожке.
— Что?
Джейн сделала глубокий вдох и сказала:
— Я — Медовый пирожок.
— Ну да.
— Так и есть, — проговорила она сквозь слезы.
— Зачем ты это говоришь?
— Проклятье! Не могу поверить, что я должна доказывать тебе это. Я никогда не хотела, чтобы ты вообще узнал об этом, — Джейн вытерла щеки и сложила руки на груди. — Кто еще это может быть?
И тут один за другим кусочки головоломки встали на место. То, что знали только они с Джейн. Записка, которая была прилеплена к ее ежедневнику, напоминающая ей о каком-то решении по поводу Медового пирожка. Джейн была Медовым пирожком. Она не могла быть ею.