Джейн сказала, что любит его. Люк хорошо знал, что нельзя верить этому, но глубоко внутри, в местечке, которое было невозможно сбросить со счетов, он хотел, чтобы эта ложь оказалась правдой. Он был простофилей и болваном. Завтра вечером он должен будет увидеть Джейн в первый раз за неделю и надеялся, что, как и в случае с любой другой болью, после первого укола все в нем онемеет, и он больше ничего не будет чувствовать.
Вот на что он надеялся. Но этого не произошло, когда на следующий вечер Джейн вошла в раздевалку. Счастливчик почувствовал ее присутствие даже раньше, чем поднял глаза и увидел ее. Потрясение от того, что она стояла перед ним, ударило его в грудь и оставило бездыханным. Когда Джейн заговорила, ее голос струился сквозь него, и, несмотря на свою железную волю, Люк впитывал в себя каждое ее слово, как высохшая губка. Он влюбился в нее. Больше нельзя было отрицать это перед самим собой. Люк влюбился в Джейн и не имел понятия, что с этим делать. Он сидел, засунув ноги в незавязанные коньки, со шнурками в руках, и смотрел, как Джейн идет к нему. И с каждым ее шагом его сердце стучало все сильнее, будто норовило пробить дыру в его груди.
Одетая в черное, с гладкой белой кожей, Джейн выглядела так же, как всегда. Ее темные волосы вились вокруг лица, и Люк заставил себя зашнуровать коньки, когда на самом деле хотел встряхнуть ее, а потом крепко прижимать к себе, пока она не станет частью его.
Самым трудным из всего, что ей когда-либо пришлось сделать, оказалось зайти в раздевалку и встретиться с Люком. Когда Джейн приблизилась, он опустил взгляд на свои шнурки. В течение долгих секунд она наблюдала, как Счастливчик зашнуровывает коньки, и когда он не поднял на нее глаз, проговорила, обращаясь к его макушке:
- Большой тупоголовый придурок. - Джейн сжала руки в кулаки, чтобы удержаться и не протянуть руку, не коснуться его волос, и сказала: – Хочу, чтобы ты знал: я не собираюсь писать о тебе что-нибудь еще.
Он, наконец, посмотрел на нее. Его брови были нахмурены, а в голубых глаза бушевала буря.
- Ты ждешь, что я поверю тебе?
Она покачала головой. Ее сердце болело из-за него. Из-за себя. Из-за того, что у них могло бы быть.
– Нет, не жду, но я подумала, что все равно скажу тебе, - она в последний раз посмотрела на Люка и отошла. Присоединившись к Дарби и Каролине в ложе прессы, Джейн вытащила лэптоп, чтобы делать записи.
- Как твой отец? – спросил Дарби, наполняя ее еще большим чувством вины.
- Он чувствует себя намного лучше. Он уже дома.
- Его выздоровление - это просто чудо, - добавила Каролина с понимающей улыбкой.
После первого периода «Чинуки» забили гол «Оттава Сенаторз», а во второй половине «сенаторы» забили гол в свои ворота. И к тому времени как прозвучала финальная сирена, «Чинуки» вели со счетом 2-0.
Когда Джейн после матча направлялась в раздевалку, то спрашивала себя, как долго сможет выносить это. Постоянно видеть Люка - это больше того, что могло вынести ее сердце. Она не знала, сколько еще сможет освещать игры «Чинуков», хоть это и значило отказ от лучшей работы, которая когда-либо была у нее, и от шанса на лучшую карьеру.
Сделав глубокий вдох, Джейн вошла в раздевалку. Люк, как обычно, сидел перед своим шкафчиком - торс обнажен, руки сложены на груди. И смотрел на Джейн так, будто пытался решить ребус. Она задала несколько вопросов игрокам и поспешила удалиться, прежде чем разразится слезами перед всей командой. Игроки бы решили, что Шарки плачет из-за болезни отца, и, вероятно, послали бы ей еще цветов.
Джейн почти выбежала из комнаты, но когда была уже на полпути к выходу, остановилась. Если и было здесь что-то, из-за чего она должна была остаться и бороться, так это был Люк. Даже если он скажет, что ненавидит ее, по крайней мере, она будет знать наверняка. Джейн повернулась и прислонилась плечом к стене из шлакоблоков. В этом самом месте когда-то ее ждал Люк.
Счастливчик первым вошел в проход. Их глаза встретились, пока он шел к ней, выглядя неприлично красивым в костюме и красном галстуке. Сердце Джейн подпрыгнуло к горлу, она выпрямилась и встала перед Люком.
- У тебя есть минутка?
- Зачем?
- Я хотела поговорить с тобой. Мне нужно кое-что сказать тебе. Кое-что важное.
Он посмотрел назад в пустой проход, открыл кладовку, в который они уже были прежде, и втолкнул Джейн внутрь. Дверь закрылась за ними, запирая их вместе там, где однажды они так страстно целовались. Люк включил свет. Джейн взглянула на лицо Счастливчика: он не улыбался и не хмурился, его глаза были усталыми, но ничего не выдавали. Ни одну из тех эмоций, которые она видела раньше в раздевалке.