Лидия оборачивается сразу же. Смотрит прямо в глаза. Кожа её лица цветом похожа на сливочный крем, в котором перебили корицу и пару раз мазнули ягодным сиропом по поверхности.
Она злится. Шипит:
— Эллисон мертва.
— Да, я знаю. Спасибо! Как раз собирался напомнить, по чьей вине.
Что-то в выражении её лица на секунду меняется, но в следующий момент она скрывает это, упрямо вздёрнув подбородок. Делает шаг к нему и указывает пальцем куда-то в центр расстёгнутых пуговиц клетчатой рубашки. В грудную клетку.
— Мой диетолог говорит, что повышение холестерина плохо сказывается на цвете кожи и работе сердца. Так что стейки-гриль тоже желательно исключить из рациона. Так же, как и самобичевание, — оно, поверь мне, сейчас ни к чему. Если ты прекратишь на минуту винить и жалеть себя, ты увидишь то же, что и я.
Кто-то кричит: «Мартин, выходи за меня!»
Стайлз открывает рот и хлопает глазами.
Стайлз ни черта не понимает, но, сидя в школьной столовой и заставляя свои челюсти пережёвывать вегетарианский бургер с тофу, мысленно благодарит Лидию.
Он сам не знает, за что. И больше вопросов не задаёт.