Олег Северюхин
Смотритель
От автора
Я долго раздумывал над тем, делать или не делать описание жизни встретившегося мне замечательного человека, к судьбе которого мне пришлось приложить руку, и я очень счастлив тому, что моя рука не дотянулась до него.
Въедливый читатель может подумать, что данным заявлением я пытаюсь завязать интригу и создать завесу таинственности над тем, что будет написано в последующих главах. Ничего подобного. Просто в условиях возвращения к массовым репрессиям инакомыслящих, создания зловещей атмосферы шпиономании, борьбы с пятой колонной и нарушений международных обязательств любые слова могут быть использованы для обвинения кого-угодно во враждебно-подрывной и шпионской деятельности по сталинско-ежовской статье номер пятьдесят восемь. Тюрьмы уже переполнены, снова в ходу блатной жаргон и самым модным стал шансон — уголовная культура, которая создавалась не только уголовными талантами, но и политическими заключенными.
Кто-то не помнит, но в годы моей молодости была популярной песня Вологда Владимира Высоцкого:
Но, как говорится у нас, от тюрьмы и от сумы не зарекайся. Можно сидеть тихой мышкой в уголке и тебя арестуют за то, что ты молчком планировал покушение на горячо любимого и всенародно избранного или втихаря собирал шпионскую информацию для передачи агентам парагвайской разведки и контрразведки с Каймановых островов. А, может быть, ты тайно роешь тоннель от острова Сикоку до станции Октябрьская Московского метрополитена.
Можно открыто выступать — результат один тот же.
Можно пойти на сотрудничество с властью, то есть стать тайным информатором, либо партийно-политическим информатором в силу высокой сознательности, верности принципам и идеалам правящей партии, которая должна заметить активного члена и дать ему ход наверх, либо стать секретным сотрудником, о котором никто не знает, но который может исчезнуть вместе с оперработником, если они влезут в святая святых или попробуют это. Можно пойти в наемные боевики. Организовывать нападения на оппозиционных активистов, разгонять пикеты и демонстрации протеста, безнаказанно калечить людей и проливать кровушку. Но как только ситуация чуть изменится, то от боевиков открещиваются все и говорят, что знать о них не знали и знать в дальнейшем не хотят, типа, у нас государство правовое, Конституция действует и бандитизм должен наказываться по закону. Так что у нашего гражданина есть широкое право выбора, кем ему быть и определять, что такое хорошо и что такое плохо.
Лучше всего, конечно, быть сотрудником спецслужб. При любой власти всегда при деле. Опять же обучение хорошее и бесплатное. Абы кого в разведку или в контрразведку не пустят. Языки нужно знать, законы, уметь многое. Зато зарплата неплохая, квартирное обеспечение, лечение, отдых и все такое прочее.
В милиции несколько похуже. Если у власти честные люди, то приходится бороться с преступностью и искоренять ее из своих рядов. Если у власти преступники, то приходится бороться с честными людьми и искоренять их из своих рядов. Стабильности особой нет.
Зато самые стабильные тюремщики. Какая бы власть ни пришла, а тюрьмы нужны всегда и специалисты по содержанию заключенных ценятся на вес золота.
А над всем этим стоит тайна, чтобы никто не узнал, сколько человек уже репрессировали, кто был активным участником этих репрессий, чтобы не допустить раскола в обществе и низвержения авторитетов, забравшихся на вершину по ступенькам, мокрым от крови ненавистных конкурентов и оппонентов.
Все вышесказанное, если говорить по-научному и с философской точки зрения — надстройка, а базисом являются общечеловеческие ценности. Например, рыбалка, которая объединяет палачей и жертв, делая их сопричастными к великому таинству подманивания к себе рыбы и лова ее для поедания в виде ухи на берегу речки и горящего огня да с рюмочкой водки под звездным небом, располагающим к мечтаниям и всякого рода воспоминаниям о делах давно минувших, и о людях, исчезнувших из памяти и из жизни вообще.
После трудов праведных нужно хорошенько отдохнуть. Представьте себе, как это трудно создавать подрывные агентурные группы из деклассированного и полумаргинального элемента для заброски в тыл врага и захвата там власти с помощью таких же маргиналов.
А дальше дело техники. Шелупонь одевается в военную форму, а регулярная армия под видом добровольцев и отпускников концентрируется на направлениях предстоящего удара. Граница открыта, гуманитарные конвои, военное имущество, а западная общественность с чистыми глазами верит всей херне, которая несется с экранов телевизоров.