Минут через сорок мы пристали к пологому берегу, ориентируясь на сизое пятно от старого костра. Место обжитое и намоленное, как говорили рыбаки.
Палатку установили быстро, достали удочки и пошли вдоль берега, высматривая уловистые места. Да их и высматривать не нужно, к каждому из них были протоптаны тропинки и в кустах сделаны проходы, а на берегу установлены чурбачки. В хороших заказниках это дело чести и часть инфраструктуры рыбалки.
— Рыбачь здесь, — Василь Василич ткнул пальцем в небольшой проем в кустах, — а я расположусь рядом.
Я прошел на указанное место и очутился как бы в комнате из веток и листьев с широким окном в сторону реки. Всегда мечтал порыбачить именно в таком месте. Ты находишься в своем домике и тебе не нужно никуда идти, чтобы добыть пропитание. В углу комнаты был небольшой очаг, выложенный из камня. По краям очага в землю вбиты металлические прутья с рогульками наверху, чтобы на перекладине можно было повесить котелок с ухой или чайник для завершения трапезы. Рядом с очагом была небольшая вязанка дров, листья над очагом давно сгорели, образуя как бы дымоход в доме, который топится по-черному.
Место мне досталось уютное, какое-то домашнее, так и хотелось прилечь в уголок, противоположный от очага, где было постелено свежее сено. Как на сеновале в деревне.
С трудом отогнав от себя мысли о неге, я настроил удочку и закинул ее в воду. Поплавок плавно качался на воде, подмигивая то мне, то солнечным бликам, которые возникали на небольших волнах, создаваемых слабым ветерком.
— Товарищ Председатель, капитан Абрамов для выполнения задания особой важности готов, — отчеканил я, стоя в просторной зале, залитой ярким солнечным светом и обдуваемой ласковым ветерком, лениво шевелящим огромные шелковые шторы белого цвета. Все было в белом. Скатерть за столом, где сидел Председатель с заместителем и их белые костюмы. Мой белый костюм был настолько ослепителен, что Председатель улыбнулся и сказал:
— Не вздумай при выполнении задания также отбеливать свои одежды.
— Так точно, — снова отчеканил я.
— Ладно, сынок, — ласково сказал Председатель, — доложи о своем задании и о том, как ты думаешь его исполнять.
К этому вопросу я был готов. Три года подготовки, жизнь в неимоверных условиях, питание впроголодь, драки со свирепыми людьми, владение всеми видами оружия, использование подручных средств для нападения и защиты, схватка с хищниками. Я был закален и готов ко всему.
— Моя задача, — поставленным голосом докладывал я, — проверить состояние агентурной сети и подтвердить имеющиеся данные о результатах работы на испытательных полигонах номер два и три. При необходимости, принять меры по замене исполнителей.
— Молодец, сынок, — сказал Председатель, — мне доложили о твоих отличных оценках по знанию административно-полицейского режима в регионе твоей работы и способностях к мимикрии в любой обстановке. Там ты не погибнешь с голода. Все, что двигается, шевелится, бегает, плавает, летает, все это съедобно. Все, что не шевелится, можно расшевелить и скушать, — и Председатель рассмеялся, довольный шуткой. Я вежливо улыбнулся, показав, что высоко ценю юмор начальника.
— Этот проект очень дорог для меня, — сказал Председатель, высоко подняв указательный палец. Все преподаватели использовали этот же жест для показа важности того, что они сообщают. — Я создал их по образу и подобию своему и не хочу, чтобы мой образ использовался в нехороших делах. Представь себе, что они будут думать о своем Создателе, если копии его будут сволочами, на которых клейма ставить некуда. Поэтому в чистке аппарата будь беспощаден, если нужно, то устрой им настоящий Армагеддон. Ребята из спецназа будут в готовности. Обрати особое внимание на иудейское племя, у меня на него особые надежды. Начинай с Авраама. По ходу выполнения будут поставлены дополнительные задачи. Успехов, солдат, иди!
— Слушаюсь, товарищ Председатель, — сказал я и, четко повернувшись, вышел из кабинета.
Учеба закончилась и как же было жалко покидать эту шикарную обитель с уютными комнатами, просторными аудиториями и полигонами для практических занятий, из которых особую трудность представляли те языки, которые еще находились в стадии развития, а некоторые исчезали как дымок из банки пива после нескольких глотков.
— Прощай, Альма Матер, — подумал я и пошел к богомобилю, ждавшему меня за воротами школы.
Я не знал, кто я такой, есть ли у меня родители, есть ли у меня родственники, вокруг меня были преподаватели, соученики и над всеми стоял Председатель.