Кто это в старом зеркале?
Боже! Ведь это я…*
POV Магнус
Меня грубо тащили двое воинов Нави по странным извивающимся серым коридорам. Генерал уже куда-то исчез, сказав странную фразу: — К врачу его!
«Меня? К врачу? К какому врачу? Зачем? А страшные Адские пытки? А посулы всех сокровищ мира, чтобы только перешёл на сторону Мира Мёртвых? Ничего не понимаю!» — думал я, обвиснув на руках воинов. — «А они — крепкие ребята. Сильные, тренированные. Вот только их лиц я никогда не видел. Только капюшоны. А что под ними? О, похоже мы пришли. Что это?»
Нави притащили меня к белой, кипельно-белой двери с табличкой «Личный психотерапевт Магнуса Бейна». Один воин открыл дверь, и меня втолкнули туда очень бесцеремонно. Я упал на колени. Но тут же встал.
Белая комната. Нет, не так: здесь всё белое: окна, двери, пол, потолок, диван, журнальный столик напротив и кресло. А в нём сидит… сижу я в белых одеждах. Увидев меня, я… он встаёт и улыбается:
— Ну, здравствуй, Магнус! Я — твой психотерапевт. Что же ты застыл, как не родной, присаживайся! — и оно указывает рукой на диван.
Я медленно подхожу к дивану и сажусь: — Кто ты? — спрашиваю растерянно.
— Какой глупый вопрос! Тебе так не кажется? Я — это ты, ты — это я. И сейчас мы побеседуем о тебе, о твоей жизни, о твоих ошибках, о твоих страхах и надеждах. Это ведь так легко признаваться самому себе в том, что ты — НИЧТОЖЕСТВО и ЖАЛКОЕ НЕДОРАЗУМЕНИЕ.
Я сажусь ровно, закидываю ногу на ногу и зло улыбаюсь: — А я себя таковым не считаю! Доктор ошибается.
Оно смеётся искренне, заразительно. И я узнаю этот смех. Так я смеялся тогда, до смерти мамы…
Доктор резко обрывает смех и смотрит на меня: — Ага, ты вспомнил! А ведь мама погибла из-за тебя. Вспомни, как она и твой отчим, колдун, умоляли тебя не поступать в Университет, так как все семьи кадетов подвергаются гонениям со стороны Мира Мёртвых. Но ты тогда настоял на своём. И чего ты добился? И маму, и её мужа (пусть ты его и не любил) разорвали в клочья ночные бестии Мёртвых. Ты даже не нашёл их останков, чтобы сжечь, а значит, они присоединились к тем, кого ты так ненавидишь, они здесь! Хочешь, я позову их? — и оно опять заливается смехом.
Мой рот открывается в беззвучном крике, и я шепчу: — Нет, пожалуйста, нет. Только не это!
Оно миролюбиво машет рукой: — Ну, не хочешь, и не надо! А как насчёт Камиллы? Ведь она любила тебя! А ты её убил!
— Она — предательница. Из-за неё погиб Рагнор, погибли многие кадеты, чуть не умер Александр. Мне не стыдно за свой поступок!
Оно опять заливисто смеётся, но теперь я слышу смех Камиллы. Так она смеялась, когда мы были вместе. Я называл её «мой колокольчик».
— Да, да, и ты убил колокольчик своими руками, жестоко, просто сломав ей позвонки. — констатирует это нечто. — А знаешь ли ты, что бросил девушку беременной, и она одна мучилась все девять месяцев и родила ребёнка, уже придя к нам?
— Что? Ты лжёшь!
— Я? То есть, ты? Ты славишься тем, что говоришь правду. Мы не умеем с тобой лгать, и ты это знаешь! Твой сын стал лучшим воином Нави. Именно он затолкнул тебя в этот кабинет.
Я молчу и пытаюсь собраться с мыслями. Да, лучше бы меня истязали. Лучше Адские пытки, чем такая мирная беседа с самим собой.
Оно пристально смотрит на меня, и я неожиданно вижу, что его черты медленно меняются, и вот уже передо мной сидит Александр. — Магнус! Ну, куда же ты ушёл! Я искал тебя, звал, облазил весь остров и… нечаянно сорвался со скалы в море. Теперь я живу здесь. Ты ведь останешься со мной? — и этот нежно-наивный взгляд, эти неплотно сжатые губы, которые так и умоляют поцеловать их.
Я медленно буквально ощупываю взглядом парня. Кольцо! На руке нет кольца… Алек жив!
Оно занервничало. Видимо, ему не понравились ни мой спокойный взгляд, ни моё странное поведение. Я не бьюсь в истерике, не закатываю глаза, не молю воскресить парня. Тут у них прокол. Такой крупный и жирный прокол! Мой Александр жив, и если я не ошибаюсь, он уже под защитой кадетов Университета. Он — умный и сообразительный мальчик, он зажжёт синий свет!
— Да, ты прав. Твой умный и сообразительный мальчик догадался включить маяк. И теперь остров просто кишит кадетами. — голос доктора спокоен, но чуточку дрожит. — Да нам он и не нужен… пока. А вот ты…
И тут начинается настоящая пытка. Доктор превращается то в мою мать, и она, бросившись на колени передо мной, умоляет воссоединиться с семьёй…
Потом появляется мой не сдержанный на руку отчим. Он бьёт меня по лицу и по телу руками и ногами и повторяет одно только слово «Мразь». Всё время именно это слово…
За ними доктор выпускает Камиллу. Она то пытается развести меня на секс, то я вижу роды, которые заканчиваются рождением чудовища. То мы — на берегу, и я слышу, как хрустят её позвонки…
И опять по кругу, по кругу, по кругу… Мама, отчим, Камилла, чудовище…
Я просто лежу на полу и пытаюсь прикрывать разбитое лицо. Вдруг комната озаряется синим светом. Доктор визжит как поросёнок и стекает талой водой на пол. В портале — Алек. Сначала я принимаю его появление за продолжение пыток, но присмотревшись внимательно из последних сил, вижу кольцо. И именно из него льётся спасительный синий свет, свет моего Мира. Он омывает мои раны, пока Алек, стоя на коленях, целует меня и плачет в голос. Вдруг он резко отшатывается от меня и встаёт на ноги.
— Магнус, это ты?
Я ничего не понимаю. Конечно, это я. А кто же ещё? Затем провожу рукой по лицу и ощущаю под пальцами молодую кожу. Следов избиения нет, но и старого шрама нет тоже. Я поднимаю руку к волосам и резко выдёргиваю один. Он — не седой.
*Д. Нагиев «Кто это в старом зеркале?» (отрывок)
====== Луч 9 ======
Я — свет ваших мыслей, я — тьма ваших планов,
Я — то, что конец превращает в начало.
Я — то, что хранит от безумства ваш разум.
Стремление к тверди меня созидало.
Я время родившим меня принёс. Ведь имя моё — Уроборос! Но гордость и радость смешается в сердце,
Когда свет ума посмеётся над тайным,
Рассеет ваш дух тело змея по свету.
Моё завершенье — для вас лишь начало.
Не нужен вам станет хранитель грёз С именем древним, Уроборос! *
POV Александр
Со всеми этими тревогами, волнениями, нахождением под неусыпной охраной в окружении огромного числа кадетов я совершенно, ну, просто абсолютно, не заметил на пальце перстень. И только вечером этого насыщенного событиями дня, когда пошёл в душ и стал намыливаться, вот тут это самое кольцо меня слегка и оцарапало.
Я точно помнил, что видел эту печатку на пальце Магнуса, и он что-то говорил о ней, когда вспоминал погибшего друга. Но что? Вроде, заряд своего перстня Магнус израсходовал в той памятной битве, а друг в последний момент перед взрывом кинул ему свой. Но почему теперь перстень у меня?
Я вышел из душа, наскоро вытерся, оделся в тёплый спортивный костюм (ночи на острове становились холоднее) и пошёл на кухню заварить себе свежего чая. Там я увидел Джейса. Он пил какао и жевал огромный сложный бутерброд. Тут мне пришла в голову одна идея, которую я и решил проверить.
— Добрый вечер, полковник!
— Зови меня Джейсом и на «ты». Мы — почти ровесники.
— Хорошо. Джейс, а в экипировку кадетов входит что-то необычное?
— Необычное? Что ты имеешь в виду?