- Я… я… - женщина начинала паниковать. – Почему вы допрашиваете меня?!
Тянуть больше не было смысла. Я выхватила из рук мадам Виланж узел, и пока развязывала его, Лида держала гувернантку, бившуюся в истерике.
- Вы не смеете! Не смеете! Убери руки, проклятая Гилмор!
- О-о-о-о… - протянула я, увидев драгоценности, сверкающие на шейном платке, в который они были завернуты. В глаза бросились серьги с сапфирами. Их я видела на мачехе в тот день, когда у гранда был спиритический сеанс. – Знакомые вещи…
- Драгоценности мне подарила леди Дивелла! – глаза мадам Виланж забегали. – Мы с ней были дружны!
- Леди Дивелла восстала из мертвых, чтобы сделать вам подарок? – насмешливо уточнила я. – Эти серьги были на ней в день смерти.
Гувернантка замолчала, понимая, что отпираться бесполезно. Она повернулась к Варежкиной и взмолилась:
- Прошу вас, отпустите меня! Я уеду! Мне нельзя в тюрьму!
- Никому нельзя, - хмыкнула Лида и покосилась на меня. – Что с ней делать будем?
- Пусть убирается отсюда. Немедленно! - я завязала платок. – Чтобы духу ее здесь не было.
Варежкина отпустила мадам Виланж, и та выскочила из комнаты, бросив последний тоскливый взгляд на узел.
- Может, не нужно было ее отпускать? – неуверенно произнесла Лида. – Она все-таки воровка.
- Нужно. Никто не должен знать о драгоценностях, - в моей голове уже сформировался план. – Иначе их могут продать с молотка. Мы сами их сдадим куда надо.
- Ты голова, Фунтикова! – прошептала она. – Давай я их спрячу от греха подальше.
Лида забрала узел и ушла. А я поправила прическу и заглянула в учебную комнату, из которой вела дверь в игровую. Александр сидел в самодельном шалаше из покрывал, прижав к себе книгу в красочном переплете.
- Здравствуй, - я присела напротив. – Как ты?
- Уходи! – крикнул мальчик, забиваясь глубже. – Убирайся! Я никого не хочу видеть!
- Мы не желаем тебе зла… - я старалась говорить мягко и ласково. – Наоборот, хотим подружиться. Нам ведь придется жить вместе.
- Я не хочу с вами жить! Не хочу! Вы идиотки! Вы никто! Это мой дом! – голосом, полным злости, прошипел Александр. – Убирайтесь из моего дома!
Я не выдержала. Мне даже пришлось встать на колени, чтобы быть на его уровне.
- Послушай меня. Тебя отдадут в монастырскую школу, а дом продадут. Поэтому советую не закатывать вот такие концерты перед чужими людьми. Мы твои единственные родственники. Но если ты хочешь в монастырь, ради Бога.
Александр отвернулся от меня и, казалось, не слушал. Из шатра лишь слышалось его прерывистое дыхание. Мне было жаль мальчишку: он потерял мать. Вся его привычная жизнь рухнула в один момент. Но иногда просто необходимо быть жесткой, причинять боль ради спасения…
Когда-то я прочитала интересную мысль у Николая Бердяева: «Доброта не противоположна твердости, даже суровости, когда ее требует жизнь. Сама любовь иногда обязывает быть твердым и жестким».
Я поднялась и пошла к двери, но стоило только взяться за ручку, как позади раздался испуганный голос:
- Гвен, я не хочу в монастырь. Пожалуйста, не оставляйте меня!
У меня защемило сердце, но я прекрасно понимала, что воспитательный процесс предстоит длительный и не простой. Эта победа была слишком мизерной, поэтому не стоило обращать на нее внимание.
- Конечно, мы не оставим тебя, - я обернулась и увидела Александра, который выбрался из своего убежища. – Но и ты должен помочь нам. Понимаешь?
Мальчик кивнул, а потом вдруг попросил:
- Можно мне что-нибудь поесть?
- Пойдем… - я обняла его за плечи. – Посмотрим, что приготовили на вашей кухне.
- А в маяке есть кухня? – Александр никак не отреагировал на мое прикосновение.
- Есть. На ней Мариса печет вкусное печенье, и мы скоро отправимся туда, - я вывела его из игровой. – Хочешь?
- Не знаю… - он пожал плечами. – Я теперь ничего не знаю.
- Все наладится, я тебе обещаю.
Глава 33
Глава 33
Кредиторы ждать не хотели, и буквально сразу после похорон приехали приставы для описи имущества. Все это время мы с Варежкиной оставались в усадьбе, потому что теперь это касалось и нас.
Слуги, оставшиеся без работы, пребывали в унылом настроении, ведь искать место в зиму – очень тяжелое занятие. Леди Дивелла еще и жалованье им задержала за целый месяц. Посоветовавшись с Лидой, мы приняли решение, что до Рождества обязательно продадим кое-что из драгоценностей мачехи. Нужно отдать людям заработанное: ведь у некоторых это был единственный источник дохода.