- А карта у тебя? – спросила я, и она кивнула, вытащив из нагрудного кармана карту.
- Вот она, родимая.
Мы сняли довольно внушительную сумму денег и помчались дальше.
Китаянка жила в самом нехорошем районе нашего города. Здесь постоянно кого-то грабили, избивали. Находиться в этом месте было опасно даже днем.
- Слушай, а мы ведь с деньгами… - прошептала я, когда впереди показалась подозрительная компания из трех человек. – Как бы чего не вышло.
Они тоже заметили нас. Это были молодые парни в надвинутых на глаза бейсболках с наглыми ухмылочками на бандитского вида фейсах.
- Дамочки, может. вас проводить, а? – хмыкнул один, когда мы поравнялись с ними. – У нас здесь разгуливать опасно.
- Только мы за услуги деньги берем, - второй шагнул к нам и схватил меня за руку. – Какая сочная тетенька… Молодого хочешь?
Я даже моргнуть не успела, как Лидуня сжала его шею.
- Слышь, я тебе сейчас кадык вырву и затолкаю в твой тощий гузок.
- Да это же Лидка Саван! – испуганно воскликнул их третий товарищ. – Лидок, ты это, не злись… Они пошутили… Сифон тебя вообще не знает!
- На первый раз прощаю, – Варежкина отпустила обалдевшего хулигана и показала им кулак. – Прилично себя нужно вести с женщинами. Понятно?
Мы пошли дальше, а парни смотрели нам вслед, о чем-то перешептываясь. Меня же взяла гордость за Лидуню. Вот это женщина!
- Лихо ты их…
- Бизнес такой. Пришлось во всяких кругах повертеться, – Лидуня улыбнулась мне. – Знают, что со мной связываться – себе дороже.
Мы завернули в арку, вошли в сырой темный двор-колодец и поднялись по ступеням облезлого парадного.
На втором этаже Лида постучала в железную дверь, на которой не было ни ручки, ни глазка. Через несколько минут щелкнул замок, и она открылась. Из полумрака показалось круглое лицо с раскосыми глазами, в которых застыло полнейшее равнодушие ко всему на свете.
- А-а-а-а… Помощница смерти… - протянула старуха на чистом русском языке. – Что привело тебя ко мне?
- Очень серьезное дело. Нам нужна ваша помощь, - ответила Лида. – Мы в долгу не останемся.
- Проходите, - китаянка позволила нам войти, после чего закрыла двери на несколько замков. – Идите за мной.
Она провела нас во вполне обычную комнату, без всяких там восточных штучек и указала на стулья, стоящие вокруг круглого стола.
- Садитесь.
Мы присели. Когда китаянка устроилась напротив, Варежкина сказала:
- Помогите вызвать духа.
- Духа? – удивилась старуха. – Нужна очень серьезная причина, чтобы тревожить мертвых.
- У нас она очень серьезная, - подтвердила Лида. – Вопрос жизни и смерти.
- Я беру много денег за вызов, - предупредила китаянка. – Очень много.
- Мы согласны, - в один голос сказали мы и с надеждой переглянулись. Лишь одно сомнение червячком шевелилось в моей душе. Все-таки Лютер Гилмор из другого мира. Но если все эти многочисленные миры соседствуют, и мы смогли оказаться в одном из них, то почему он не может?
Старуха поднялась, задернула шторы и зажгла свечу. Она достала из комода красную тряпицу с нарисованными на ней иероглифами, положила ее на стол. После чего поставила на нее глиняный горшок. Китаянка подожгла благовония, находящиеся в нем, и, положив руки на тряпицу, зашептала непонятные слова. Мы напряженно смотрели на нее, ожидая, что сейчас в комнате появится дух Лютера Гилмора. Но произошло нечто другое. Голова старухи упала на грудь, будто она потеряла сознание, но длилось это недолго. Буквально через минуту она подняла на нас глаза, вернее, белки глаз. Зрелище не для слабонервных.
- Это невозможно… - прошептала китаянка изменившимся голосом. – Ваши души были извлечены навсегда…
- Лютер Гилмор? – радостно прошептала Варежкина. – Это вы! Пожалуйста, верните нас обратно!
- Как вы переместились? – дух смотрел на нас своими жуткими глазами, и я с трудом сдерживалась, чтобы не отвернуться. – Неужели я просчитался? Неужели что-то упустил?
- После того, как мы избавились от философского камня, под нами рухнул балкон, - ответила Лидуня. – Перед этим камень засветился красным светом. Это он переместил нас?
- Нет. Перед уничтожением из тинктуры высвободилась энергия. Вот и все. Скорее всего, вас притянуло незаконченное дело. Только закрыв все двери в этой жизни, вы вернетесь обратно.
- Какое дело? Как нам понять: что это? – я заметила, что руки старухи затряслись. Видимо, ей было тяжело держать духа в себе. Связь могла прерваться в любую секунду.
- Сейчас… сейчас… - лицо китаянки потемнело, покрываясь сеткой лопнувших капилляров. – Маша… Маша… Мария…
Старуха затряслась и тяжело дыша, откинулась на спинку стула.
- Что это значит? О какой Маше говорил Лютер? – я посмотрела на Лидуню и испугалась. Она была мертвенно-бледной. – Лида, что с тобой? Господи… Лида!
Я успела ее подхватить, прежде, чем она упала на пол, потеряв сознание.
Пришла в себя Варежкина быстро. Она положила на стол все деньги, которые сняла с карты, и сказала:
- Пойдем.
Я ничего не спрашивала, понимая, что случилось нечто очень нехорошее. Тяжелое для Лиды. Она сама расскажет, как только соберется с силами.
Когда мы вышли из подъезда, она сказала глухим голосом:
- Я говорила, что у меня не было детей, но это не так. Мне было шестнадцать лет, когда я забеременела от своего одногодки. Его родители отговаривали меня рожать, отец уговаривал сделать аборт. Он работал главврачом в роддоме… Я естественно отказалась. Мы поженились… Жили у него, так как сами еще были детьми… Рожала я, конечно, под чутким руководством своего свекра… Роды были тяжелыми. Девочка умерла. Мне показали ее тельце и сразу унесли его.
Похоронили Машу без меня. Я постоянно ходила на ее могилку… С мужем мы разошлись. Нас уже ничего не связывало. Мне пришлось запретить себе думать об этом, чтобы не сойти с ума.
Я даже заплакала, слушая Лиду, которая говорила все это с каменным лицом. Бедная, бедная моя!
- Ты думаешь, она жива? – с надеждой спросила я, и Варежкина нахмурилась.
- Я знаю, у кого есть эта информация.
Мы вышли на тротуар, и Лида сразу же направилась к трем хулиганам, все еще стоящим на том же месте.
- Слышь, работа есть. Нужно одного человека ко мне привезти, - без предисловий сказала она им.
- Лидок, мы все сделаем! Ты только не злись на нас! – парень, который до этого оправдывался за своих друзей, радостно потер руки. – Что за хмырь? Адрес есть?
- Есть, – Варежкина назвала адрес и фамилию бывшего мужа. – Чем быстрее вы это сделаете, тем лучше. По деньгам не обижу.
- Куда везти чушпана этого? – спросил второй, поигрывая ключами от автомобиля.
- Ко мне в ритуалку, – Лида отвернулась и молча пошла прочь. Я чувствовала ее боль на физическом уровне.
Спившегося мужчину неряшливого вида привезли буквально через пару часов. Он плакал, просил прощения, цеплялся за колени Лиды… И в итоге мы узнали страшную правду, которую бывший муж знал все это время. Девочка родилась больной ДЦП и чтобы не вешать на свою семью инвалида, отец просто отдал ее в специальное учреждение. Вместо живого ребенка Лиде показали чужого умершего младенца. Его матерью была женщина не высоких моральных принципов. И единственное, что ее заботило, так это как скорее выйти из больницы и продолжить разгульный образ жизни. Отец малолетнего мужа лишь перед смертью попытался найти внучку… Видимо, мучила совесть. И нашел. Вот только Маша умерла три года назад…
Лида размахнулась и ударила этого жалкого, опухшего человечишку. Раз, второй, третий… Она плакала и била его, пока я не оттащила ее.
- Хватит… Прошу тебя. Хватит…
Она уткнулась мне в плечо и затряслась от рыданий.
В этот же день мы нашли место, где была похоронена Маша. В общей могиле под номером… Девушке было двадцать шесть лет. Я отошла подальше, чтобы не мешать Лиде. Она должна была выплакать свою боль. Поговорить с дочерью.