Побагровев, я… поблагодарил.
Отдел у нас большой — человек двести. Но друг про друга мы знаем буквально все: и кто с кем ездит в дом отдыха, и что у человека сегодня на ужин. За спиной через три стола громкий разговор обо мне ведет старший инженер по новым идеям Лидия Степановна:
— Везет же этому проходимцу. А говорят, всего четыре класса образования имеет. Диплом за бочку самогона купил. Прикатил в институт бочку — ему диплом прямо на бочке и выписали. Конечно, сам не просыхает. Как по женской части? По трем исполнительным платит. А четвертая брошенная жена с пятью малютками союзный розыск объявила…
Когда я обернулся, Лидия Степановна, показав белоснежные зубы, сказала:
— Поздравляю с трехкомнатной квартирой, Михаил Павлович.
Задрожав, будто через меня пропустили ток высокого напряжения, я… ответил лучезарной улыбкой.
На обед мы пошли с Виталиком из отдела информации. С ним мы старые приятели: в свое время ездили со студенческими отрядами, занимались в студии живописи при Дворце культуры, имели постоянные места в концертном зале. Правда, Виталик все это давно забросил, увлекся походами по ресторанам.
— Не запирайся, старик, не запирайся, — сказал мне Виталик. — Я располагаю железными сведениями. Молодец, что старую квартиру загнал за шестьсот. Если бы она была не на седьмом этаже, а пониже, можно сорвать и больше. Ну, и шестьсот на дороге не валяются. Да еще, как мне известно, ты ходишь по детским садикам с фотоаппаратом, продаешь фотокарточки по трояку. Симпатизирую предприимчивым людям.
От слов Виталика я подавился костью. На глазах у меня навернулись слезы. Но, взяв себя в руки, я пообещал повести Виталика и его невесту Люсечку в ресторан.
Всему, однако, бывает конец. Когда звонок подвел черту трудового дня, наш отдел дружно устремился на троллейбусную остановку. Лучшей обстановки для мести не придумаешь.
В троллейбусе яблоку негде было упасть. И я пошел… на сближение. Не теряя времени, трижды наступил на зеркальные туфли начальника отдела. Естественно, трижды извинился. Но что ему мои «мерси», если он ехал в театр?
Председатель профкома дал мне пятачок и попросил оторвать билет. Я оторвал, но подал ему старый билет, который у меня остался от вчерашней поездки. При выходе из троллейбуса нашего профсоюзного лидера задержали контролеры, оштрафовали на рубль и сфотографировали для витрины «Вот они, городские зайцы».
Лидия Степановна в рабочее время любит ходить по магазинам. В тот день она несколько часов провела в соседнем гастрономе и купила три десятка диетических яиц. Покупка была тщательно завернута в ватман и покоилась в голубой сетке-сумке, с которой, как говорит Лидия Степановна, она не расстается даже ночью. И тут троллейбус резко затормозил, люди подались вперед, а я, будто не сумев сохранить равновесия, сплющил сетку Лидии Степановны.
В ресторане было шумно и дымно. Желая блеснуть перед Люсечкой, Виталик пил дармовую водку фужером. А я подливал. Вскоре он стал называть меня Геной, а свою невесту — Викой. Когда после перерыва заиграл оркестр, Люсечку-Вику на танец пригласил один из многочисленных гостей. Видимо, поддавшись уговорам нового знакомого, Люсечка на минуту присела за стол усатых южан да так до конца вечера и осталась в их компании..
Когда мы выходили из ресторана, разобиженный Виталик показал швейцару дулю и назвал его Песталоцци. Тот обиделся, моргнул дежурившему возле выхода сержанту милиции, и мой приятель поехал смотреть сны в казенный дом.
На следующий день меня к барьеру никто не потребовал, по тем не менее прозвучал главный выстрел. Нет, нет, кровь не пролилась. Мне сказали, чтобы я передал ордер на квартиру Люсечке, которая собралась выходить замуж за красивого усатого юношу, у которого в нашем городе нет ни родных, ли знакомых…
Людмила Федоренко
КАКИЕ МЕЧЕТИ В СТАМБУЛЕ!
Дима окинул взглядом накрытый стол. «Моя вечно занятая жена постаралась», — хмыкнул он удовлетворенно. Проверил иллюминацию. В полумраке комнаты загадочно светились елочные гирлянды. Серебрилось в бутылке шампанское.
Дима всей грудью вдохнул тревожный запах хвои и снял телефонную трубку.
«Все-таки здорово жена придумала: никаких компаний, Борис с Леной и мы». Он зажмурился, вспомнив последний институтский бал. «Как же давно это было. Пятнадцать лет! Не верится даже… А Ленка совсем не меняется. Ездит в турпоездки по заграницам, это у нее хобби. Борис — начальник цеха. Ну как же! Он еще в институте курсовые самый первый сдавал. А тут уже четвертый НИИ меняешь: то тема не та, то начальник не тот. Зато жена довольна своей журналистикой. Не поймешь, правда, когда отдыхает. Да-а-а-а».