Учителя, в общем, были довольны и поздравляли Лизу с первым самостоятельным шагом в жизни, только директор сказал, что лучше бы она сначала закончила школу.
— Я окончу ее заочно, когда уже буду работать, — возразила сияющая Лиза.
Накануне ее отъезда мы пошли в дюны, чтобы переговорить обо всем. Сели на песок на вершине холма. Небо было безоблачное, огромное, — больше земли. На горизонте синело море. Далеко до него было идти.
— Мы оба выбрали море, — сказала. Лиза. — Ты мужчина, ты будешь штурманом а я недостаточно мужественна для этого. Я буду метеорологом…
— Навсегда? — спросил я.
Лиза исподлобья посмотрела на меня. — Как знать вперед? Нет, не навсегда. Я не знаю, что выберу. А пока буду изучать метеорологию, после мне пригодится это… Плохо тебе будет без меня. Мы еще никогда не расставались.
— Плохо…
— Один год потерпи как-нибудь, ладно? А потом я получу место наблюдателя и заберу тебя. Как нам будет хорошо! Потерпишь?
— Угу. Она меня не обижает.
— Еще бы она посмела! Ты будь подальше от нее. Она страшная…
— Почему?
— Разве ты не заметил, она гасит все хорошее, возвышенное. Если бы просто не понимала. Но у нее хватает силы гасить. Она оглупляет все. Ты при ней никогда не говори о море, о Мальшете, не произноси таких слов, как «Родина», «человечество», «счастье». Это большая беда для отца, что он на ней женился. Как он мог… после того, как знал близко… Марину — нашу маму. Я горжусь ею, а ты?
— Конечно, мать была настоящий человек.
— Ты ближе сойдись с ребятами. До сих пор нашими друзьями были книги, потому что мы жили далеко от поселка. Ты под всяким предлогом оставайся ночевать у Ивана Матвеича или у кого-нибудь из ребят. А ее бойся, как бы она ни была ласкова. Это самые страшные люди, такие, как она, которые умеют гасить. Ты никогда не забудешь Мальшета?
— Что ты!..
— Ты хочешь быть таким, как он?
— Ну конечно… Только я все равно буду не таким самым. Лиза, а ты ведь можешь встретить его в Москве?
— Не знаю… Он ведь не написал нам. Во время своих путешествий он встречает много людей… Отец принял от него деньги… значит, мы просто квартирные хозяева.
— Не сходишь к нему?
— Не знаю.
— Ты будешь часто писать мне?
— Часто. И ты почаще пиши. И учись как можно лучше — на одни пятерки. Штурман… или океанолог должен быть образованным человеком.
— Океанолог? Как Мальшет? Разве бы я мог…
— А почему же… если много-много учиться. Я тоже… быть может.
С удивлением и восторгом я смотрел на сестру. Какая она умная, смелая. Океанолог…
Я долго молчал, потрясенный открывшейся вдруг ослепительной перспективой. Лиза легко вскочила на ноги и, выпрямившись, смотрела на горизонт. Горячий ветер трепал ее штапельное короткое платьице, выбившиеся из кос темные пряди. Худенькой она была, длинноногой, стройной; темные волосы и светло-серые глаза, удивленные и восторженные, крупный рот и белые ровные зубы. Мне показалось вдруг, что она чем-то похожа на Мальшета.
Такой я и помнил ее весь тот год, покуда она училась на курсах в Москве. Мне было очень тоскливо без сестры. Хорошо, что у меня была моя лоция. Я знал ее уже чуть не наизусть. Учил уроки — она лежала возле тетрадки; мачеха подсчитывала, сколько она выручит в воскресенье на базаре, — я изучал туманные сигналы; ложась спать, клал старую лоцию под подушку — и мне снились яркие солнечные сны, будто я лечу над морем в голубой полдень. Никогда я столько не летал во сне, под самыми облаками, словно так и надо, и никогда не боялся упасть.
В эту зиму я крепко подружился с ребятами из школы, особенно с Ефимкой. Они меня без конца заставляли рассказывать о Каспийском море.
Глава пятая
Туманный сигнал
Не забуду я день, когда принимали меня в комсомол. На уроках я был до того рассеян, что чуть не получил тройку по геометрии. Ефимка, сидевший со мной за одной партой, тоже волновался за меня.
— Рыжов Павлушка будет против, — шепнул он мне на ухо, — но тебя все равно примут, ребята за тебя.
Ефим Бурмистров похож на цыганенка — черноглазый, курчавый, смуглый и живой, как ртуть, — так и катается туда-сюда: не уследишь взглядом. Мать его рыбачка, отец умер. В перемену меня подозвала Маргошка, единственная дочь Афанасия Афанасьевича, нашего географа и классного руководителя. Мать ее — врач, еще молодая и красивая. Маргошка, к сожалению, тоже очень красива.