Виталий Ефремович запаниковал, поймал сторонящегося свалки, не слишком активного мента и злым шепотом наказал не позволять здесь фотографировать. Бить по рукам, а если поздно, то и по фотокамере. Он, Виталий Ефремович, за все отвечает! И побежал остужать пыл переклинившего лейтенанта.
- Лейтенант, ты что, только из Чечни? - быстро нашел Виталий Ефремович нужные слова.
Лейтенант обиделся, но побоище прекратил. Раскрасневшиеся менты отступили к «пазику», разгоряченные рабочие, потирая ушибы, остались дежурить по ту сторону проходной.
- Лейтенант, ты что, специально?.. - красноречиво недоговорил Виталий Ефремович. - Тебя что, учить надо, как с людьми разговаривать?
- Сами этого хотели,- показал зубы лейтенант.
- Ладно, демонстрирую. Выдели мне двух бойцов, - загадочно улыбнулся Виталий Ефремович.
- Григорьев и Малышев, ко мне! - не отказал себе в удовольствии рявкнуть именно через мегафон рядом с чутким брокерским ухом лейтенант.
Означенные охранники правопорядка подгребли, боевой дух из них выходил мелкими глотками, глаза их еще стеклянно поблескивали, кулаки их еще то и дело карательно сжимались.
Виталий Ефремович отвел подшефную пару ментов к «мазде» и открыл багажник.
- Весело взяли и весело понесли! - приказал он голосом, не терпящим пререкательств.
- Это - им?! - возмутился Григорьев.
- Может, лучше нам? - не торопился выполнять приказ Малышев.
- Цыц. Вы при исполнении или где? - хрустнул суставами пальцев директор брокерской конторы - в этот торжественный момент он разворачивал перстень на пальце брюликом внутрь.
Делать нечего, отставив пластиковые щиты, менты подхватили из багажника ящик водки и понесли следом за решительно пинающим асфальт в сторону вахтерской будки директором «Семи слонов». Войдя в зияющий выбитым зубом дверной проем, Виталий Ефремович посторонился - дал ментам вволочь и поставить перед пограничным турникетом ящик.
- Мужики, я с мировой пришел! Вот простава за случайные обиды.
Выполнив черновую работу, два мента с чувством глубоко оскорбленного достоинства отвалили, а Виталий Ефремович широко улыбнулся в рамках налаживания добрососедских отношений.
К Виталию Ефремовичу перегнулся через турникет один из мужиков, хлюпая разбитым носом:
- Думаешь, нас за водку купить можно?
Виталий Ефремович испугался, что сейчас этот дуст забрызгает юшкой его крутой костюм, и инстинктивно оттолкнул мужика. Уже отталкивая, брокер сильно пожалел о том, что делает.
- Не тронь рабочего человека! - очень правильно понял жест мужик. И со всего маху двинул директору в скулу. Хотя по объемам бицепсов они равнялись, как чекушка и сабонис.
И настолько при сытой житухе отвык от толковища бык-переросток Виталий Ефремович, что пошатнулся, стал ловить воздух руками. В глазках марионетками заплясали внутренности вахтерской будки: должностная инструкция, окошко, турникет, оскалившиеся гегемонские физиономии. Несмотря на впалую грудь, работяга оказался жилистый; наверное, на перетаскивании металлических болванок накачался.
- Вась, врежь еще!- подзадорили приятели. - У этих кровососов такие правила: если ему дали в морду, это почти как опустили. Он авторитет среди своих потеряет!
И Вася врезал еще. И теперь брокер притрухал уже не за костюм, а за себя. И как назло, оставленный без неусыпного внимания и подкравшийся к будке фотокор «Экспресс-Виршей» это выражение хари и общий щекотливый момент фотканул. И удрал.
А в поддержку брокеру снаружи подгребли стражи законности. И драка рабочих с силами правопорядка вспыхнула по новой. Виталий Ефремович в щель меж пластиковыми щитами юркнул «а свежий воздух. И как этакому кабану удалось? В ментов полетели бутылки побрезгованной водки. А из цехов уже катила подмога. Мужики с ходу вписывались в мордобой, тетки, облепив изнутри ворота, громко скандировали:
- Янки, гоу хоум! Янки, гоу хоум! Янки, гоу хоум!..
На следующий день газета «Смена» писала: «...Ситуация на Виршевском нефтеперерабатывающем комбинате похожа на гранату с двумя запалами. И похоже, что враждующие стороны не прочь рвануть кольца одновременно. Вчерашние неоднократные стычки, которые смело можно назвать лишь пробой сил, привели к большому числу пострадавших как со стороны сторонников уступки комбината иностранным покупателям, так и со стороны противников этого мезальянса. По официальным данным, пострадало двенадцать человек. Нашему корреспонденту удалось узнать, что подлинное число жертв необдуманной политики руководства предприятия перевалило за пятьдесят...»
Даже поздним вечером после побоища не рассеялся пыл вставших грудью на защиту родного комбината пролетариев. Стихийно шта-.бом сопротивления был избран профсоюзный комитет. Возглавил стихию народного гнева Андрей Юрьевич.
Телефон то и дело взрывался петушиным клекотом. Посеревший, осунувшийся, но счастливый Андрей Юрьевич рвал трубку, как пистолет из кобуры.
- Стачком слушает!.. Ах, коммерсант? Вы - барыги безродные!.. Ах, газета «Коммерсанть»? Слушаю!
Трубка задребезжала мушино-цокотушным фальцетом.
Из коридора в кабинет ворвалась верная секретарша Надюша, растолкала без дела толпящихся членов профсоюза: