На стуле дремал дневальный. Уж этого лунатиком не назовешь, наверняка сейчас он мечтал о кровати и мягкой подушке. Боец даже не заметил, как Беспалый прошел мимо (еще один кандидат на выбывание, найдутся люди, что сообщат о его ротозействе Петру Михайловичу Голицыну). Тимофей отстегнул у дневального штык-нож и сунул его под тумбочку. Хмыкнув, с некоторым злорадством подумал: «Будет парубку, чем заняться в свободное время!»
На улице было прохладно. Удивляться не стоило, ночь! Задрав голову, Беспалый увидел на небосводе огромное количество звезд.
Метрах в трехстах от казарм возвышался собор. Он был разрушен еще в двадцатые годы. Место пустынное и в высшей степени унылое. В деревянном флигельке проживал сторож со своей дочерью, но держались они всегда особняком, избегая всяких долгих разговоров.
Дочь сторожа никогда не приближалась к расположению школы, и Тимофей наблюдал за ней издалека. Только однажды он увидел ее на расстоянии вытянутой руки, когда девушка, по какой-то надобности, наведалась в учебный корпус. Тимофей не мог не отметить, что барышня была необычайно мила. Не сказать, чтобы она была писаная красавица, но в ней присутствовал шарм, который мог серьезно пошатнуть моральные устои самого невлюбчивого мужчины. Несколько раз Беспалый попытался искать с ней встречи, но скоро быстро осознал всю бессмысленность подобных попыток. Девушка была дикаркой и шарахалась от любого мужского взгляда.
Купола, лишенные крестов, выглядели неимоверно тоскливо, почти зловеще. Ну, точно остриженный наголо поп! Но странное дело, исковерканный образ храма притягивал и пугал одновременно. С минуту Тимофей боролся с нахлынувшим наваждением, а когда осознал, что подобное противоборство превращается в душевную маету, окончательно сдался, сделав по узкой тропе решительный шаг.
Возможно, именно это ощущение и называется интуицией. Он не осознавал, зачем так поступает, но нечто совершенно необъяснимое, что жило внутри его, заставляло его двигаться в сторону собора. И совсем не так, как если бы он вдруг вознамерился полюбоваться храмом, а хищно, по всем правилам оперативно-диверсионной науки, скользя от одного камня к другому, быстро пересекая открытое пространство. При этом он старался не шуметь, не наступать на сухие ветки и гравий, которым была осыпана тропа. Так крадется рысь, выслеживая добычу.
Теперь Тимофей отчетливо осознал: все, что делает он, — не случайно, естественная мера предосторожности. Треснувшая в ночи ветка прогремит так же громко, как залп из артиллерийских орудий.
Подкравшись к собору, Тимофей увидел в глубине подвала свет и понял, что интуиция его не подвела. Место это было нежилое. На старой железной двери, проржавленной по углам, висел огромный замок, который, по всей видимости, не открывался с тех самых времен, когда в соборе проходили богослужения. Собственно, замок на двери был и не нужен, потому что все, что возможно было вынести, уже растащили по дворам хозяйственные крестьяне, а охранять холодные стены было как-то без надобности. Замок на двери подвала висел, по-видимому, для пущего порядка. Во всяком случае, он никому не мешал и вопросом: «Почему заперта дверь?» тоже никто не задавался. Но сейчас дверь подвала оказалась распахнута, что выглядело весьма непривычно. Из сумрачных недр на каменные ступени падал мягкий колеблющийся свет горящей свечи.
Свет становился все более ярким, кривые ломаные тени, зловеще выпрыгивая, падали в пустынный коридор. Неожиданно где-то в стороне прозвучали глухие удары. Тимофей невольно насторожился. Но человек, находящийся в глубине подвала, совершенно не обращал внимание на звуки, раздававшиеся извне, и продолжал заниматься какими-то своими делами. Беспалый невольно подивился — неужели тот не слышит громких ударов? И через секунду с усмешкой осознал, что это было биение его собственного сердца.
Укрывшись в непроглядной тени неподалеку от двери, ведущей в подвал, Беспалый с нетерпением стал ожидать, кто же выйдет из подвала. Наконец он увидел сухую долговязую фигуру, слегка согнувшуюся, словно под какой-то тяжестью. Лица было не разобрать, оно оставалось в тени, и только когда рука со свечой поднялась, чтобы осветить дорогу, Беспалый невольно вздрогнул от неожиданности. В высоком худощавом мужчине он узнал генерала Голицына. Интересно, что же здесь делает глубокой ночью этот странный старик?
Генерал вдруг остановился и, оглянувшись, негромко произнес:
— Ты все закрыла?
— Да, — послышался в ответ женский голос.
— А то хлопот не оберешься! — предупредил генерал.