— Алло?
— Алло, Палыч? Еще так и не ложился? — Шрамов почесал переносицу, прикидывая, не шибко ли он сейчас напряжет одноногого афганца? Впрочем, разборка — это не только Серегины проблемы. Здесь все кореша должны быть в строю, как зубы во рту.
— И не думал ложиться. Как чуял, что ты еще раз позвонишь.
— Правильно чуял. У меня тема такая: ты в детстве мечтал снимать кино?
С той стороны телефонного провода послышалось кряхтение, но Палыч оклемался от заковыристого вопроса довольно быстро:
— У меня с младенчества жизнь — кинематограф. С бабами сплошная порнография выходит. Причем на любителя — я ведь на протезе.
— Нет, порнуху мы будем снимать, когда победим. И только для личного удовольствия. Я тебе про другое кино толкую. Типа «Джентльменов удачи». Охота мне пациентов в чан с дерьмом окунуть. Ты за?
— Кто б возражал?
— По моим прикидкам тогда выходит так, что от тебя следующие услуги требуется…
— Да я завсегда рад.
— Вот и решай: можешь осторожненько пораспрошать среди своих, где Малюта и Словарь завтракают по обыкновению?
— А чего расспрашивать? Словарь в «Дяде Ване», это его поляна, и там завсегда евоная брага тусуется. А Малюта раньше обхаживал «Пиццу Хат», что на Горького. А теперь, как ты Пырея подвинул, Малюта все теснее со Словарем сходится и «Пиццу» помаленьку забывает. Перед таким делом, как терка, они явно в «Дяде Ване» храбрости с отвагой набираться будут.
— А кто там хозяин?
— Да знакомый мой один. Бздун страшный. Но уже ко мне с проставой подкатывал на предмет под тебя отвалить. Душит крепко его Словарь, продыху не дает.
«Это верняк», — грустно и одновременно сурово улыбнулся Шрам, — «Бык быкует по определению. Нет бы барыгу холить и лелеять, чтоб тот сам жил в удовольствие и на крышу не мог нарадоваться. Быку же надо все сразу, потому как нет у быка завтрашнего дня. Вот и беспредельничает бык, душит лавки до последней капли сока. Пока не нарвется. Испокон была Россия, испокон были воры. А тут нате: — новая накипь образовалась. Пузатая, мелкая и трусливая. А чем трусливей чмо, тем оно подлей и опасней. Я — не я буду, ежели эти парнокопытные какую-нибудь гнусную подляну не попытаются учинить. Я — не я буду, если сам их не накормлю дерьмом».
— Тогда вот какое дело, — начал строить оборону Сергей, — У меня секретарь крутым поваром оказался. Даже главному менту Виршей его стряпня по нутру пришлась. А кличут секретаря — дядька Макар. Ты случаем не можешь моему секретарю стажировку в «Дяде Ване» организовать с сегодняшнего дня?
С той стороны трубка некоторое время помолчала, потом прогудела нерешительно:
— Так ведь если Словарь прочухает, то моего бздуна пришибет.
— Очень надо, уважаемый Александр Павлович, — твердо объяснил в трубку Сергей Шрамов, — А пугливому приятелю передай, что завтра к вечеру Словарю за счастье будет, если его в «Дядю Ваню» пустят посуду помыть. И слушай, не в службу, а в дружбу, сделай так, чтоб о будущей стрелке весь городок шептался, чтоб слава прошла от последнего бомжа до ментовского майора. Сможешь? Вот и лады. А я тебе еще через часок звякну, так что спать не спеши, — Шрамов положил трубку на рычаг. Теперь назад дороги нет, теперь одна надежда, что все срастется.
Через часок, когда план будет процежен до молекулы, Сергей на правах режиссера задуманного фильма позвонит и стрясет с Палыча контакты с местными аудио и видеопиратами. Явки, пароли, адреса… Пора подумать о кассовых сборах.
А в кабинет меж тем вернулся дядька Макар. Он так торопился, что даже, стервец конопатый, не вытоптал об коврик в прихожей грязные подошвы. Но Сергей за это секретарю пенять не стал.
— Ось! — еще с порога потряс в воздухе пакетом дядька Макар, — Лэдве разбудил кляту бабу! — от пакета за версту шмонило медициной.
— А что, хохол, ты в детстве мечтал сниматься в кино? — огорошил Шрам помощника так, что тот чуть не выронил купленные в аптеке пилюли.
— Якэ щэ кино?! — перешел на чистый украинский дядька Макар с переляку.
— Типа «Калины красной». У тебя почти главная роль. Только ты в фильме останешься живой.
* * *Вечером того же дня — дня перед исторической встречей Храмова (Шрама) с бледнолицей пока не тронутой Виршевской братвой — буквально напротив отделения милиции Виршевского района буксанула «Газель». Мотор заглох и все тут. И стала эта «Газель» ерзать на месте с рыком, всхлипом и подфурыком, словно спецом действуя на нервы засидевшемуся в своем рабочем кабинете Иванычу.