— Друзья Алина — тоже мои друзья, — выдержав холодную паузу, наконец открыл рот и Шрам, — Я бы сейчас действовал совершенно иначе, не узнай случайно, что среди интересующих меня людей оказались друзья Алины, — эти слова можно было истолковать и как угрозу, и как предложение о сотрудничестве.
Непривыкший кривить душой Сергей гадал, надолго ли его хватит плести такие ажурные словесные цепочки? А вот Евгений Ильич от услышанного забеспокоился еще крепче и положил перед собой вилку накрест с ножом. А чего тянуть, если собеседник себя так сразу ставит?
На это неприметный похмельщик у стойки раздавил окурок в пепельнице, в один глоток убрал доселе мусолимую рюмку «Арманьяка», расплатился без сдачи и отвалил на выход. Не прозевавший эту домашнюю заготовку Сергей в свою очередь уронил вилку на пол и кивнул официанту, чтоб заменили.
— Осетрину по домашнему, — закрыла внушительное меню Алина. Сегодня она была в платье цвета неспелых персиков. В ушах подмигивали камушки, вокруг лодыжки белым угрем обвился серебряный браслет.
— Лосось под клюквой, — сказал Сергей официанту, тоже в прикол заказывая в мясном ресторане рыбу, — И двести «Абсолюта».
— «Абсолют» — курант? Лимонный? — из манерности распахнул халдей блокнот и занес карандашик над чистой страничкой.
— Без гнилой краски, — неуважительно поморщился Сергей.
— Мне к рыбе какое-нибудь красное сухое, — расправила перед собой салфетку Алина.
— Французское, грузинское? — оборвал запись Сережкиных пожеланий на середине халдей.
— Испанское, — подумав, решила девица.
— А мне минералки бутылку, — виновато показал на умышленно дешевенькие наручные часы «Сейку» Евгений Ильич. Типа государственные дела подстегивают.
Сергей посмотрел за спину Евгения Ильича и захотел на весь зал жестко выматериться. Специально выписанный на подстраховку его боец Шатл, как ни в чем не бывало, водил вымытым пальцем по строчкам меню за крайним столиком и захлебывался собственной слюной. Тогда Сергей еще раз уронил вилку.
Наконец Шатл вспомнил, что он здесь не просто так, вспомнил, что следует делать, когда Сергей уронит вилку, с сожалением расстался с меню, типа не понравилось, и вышел из кабака. На улице достал из пачки последнюю сигарету, прикурил, а смятую пачку засандалил в урну. Теперь он был свободен.
Вообще-то Шатл не курил, но сейчас было надо. Как бы в ответ на маячок сигаретного огонька в зубах Шатла из дальней подворотни вышмыгнул грузный попик. В шерстяной рясе, с оловянной кружкой в вытянутой руке и шапке без полей, а как она правильно по церковному называется, не знал и сам ряженный в попика громадянин.
Миновав манящие электрическим северным сиянием двери и вывеску кабака «Квебек», попик картинно сплюнул, перекрестился, подшкандыбал к припарковавшемуся метрах в двадцати джипу-чирку и постучал в стекло.
Стекло нехотя опустилось:
— Чего тебе надобно старче? — раздался из машины голос. Судя по интонации говорящий врядли знал наизусть «Отче наш» и не считал, что следует возлюбить ближнего.
— Смирения трошки прошу, сын мой, — сказал рябой попик, стараясь не слишком нагло шевелить глазами.
— Отвали, папаша, — судя по интонации говорящий не только не знал «Отче наш», не только в церкви последний раз был десять лет тому, но и ложил на заповедь «Не убий», — Вот тебе шиши и отвали, — из окна джипаря высунулась рука со смятыми купюрами и разжалась, будто горсть праха в могилку кинула.
Две сторублевки попали в кружку, остальные три спикировали на асфальт. Но слуга господень не дернулся убого нагибаться и подбирать. Не радикулит не позволил, другая задача у попика имелась:
— Сыну мой, я за тебя свичку Богородице поставлю, — пообещал попик с легким хохляцким акцентом, — А тебя дуже прошу, прочитай оцю богоугодную книгу для спасения души, — попик протянул внутрь джипа «Чероки» брошюру. И с сознанием выполненного долга потопал дальше по хило освещенной фонарями тихой улице.
Попика уже и след простыл, когда сидящий в джипе на заднем сидении боец толкнул переднего в спину:
— Дай что ли книжку полистать, а то скучно.
— Винт свет включать не велел.
— А я зажигалкой присвечу.
Передний дальше не стал препираться, он сегодня всего лишь водила, и протянул брошюру во мрак за спиной. Задний отложил готовый к стрельбе Калашников на сидение рядом, достал из кармана «Зиппо», чиркнул колесиком и громко присвистнул.
— Че там? — заворочался передний, пытаясь с полуоборота что-то разглядеть при свете зажигалки.