Задний не ответил переднему, даже не пикнул, когда обсмалил палец, а скоренько подхватил лежащую рядом с калашом транкинговую рацию и стал поднимать кипеж.
— «Центровой», я — «Чероки»! Тут дед прохилял в поповском прикиде, нам брошюру сунул. Только это не баптистские сопли, это инструкция по пользованию гранатометом «Муха».
Рация отнеслась к сообщению без восторга. Рация посопела, похлюпала эфиром и приказала:
— Отваливайте, переходим к варианту «Б», — рации очень хотелось затормозить указания уже сразу после «Отваливайте», но сегодня было повторено и третий раз подчеркнуто пожелание довести дело до финала кровь из носа.
Дважды приказывать не пришлось, ведь сидящие в джипе прекрасно прониклись, что хрустит такая поздравительная открытка. Если тебе показывают пулю, значит, предупреждают в последний раз: не уймешься — грохнем. Если тебе толкуют про «Муху», значит где-то на крыше уже сидит взявший тебя на мушку гранатометчик.
А разговор за столом продвигался ни шатко, ни валко. Фразы, полные тайного смысла, повисали в воздухе над зажженными официантом свечами.
— Я так скажу, что очень благодарен господину Горбункову, — пилил лосося ножем и пачкал клюквенным соусом Сергей, — Хороший был человек господин Горбунков, фотографией очень увлекался.
— Да-да, — как бы поминая старого знакомого, Евгений Ильич глотнул минералки, — И столько пользы для Эрмитажа принес! Можно сказать, пропагандировал культурное достояние России всеми возможными способами. — Евгений Ильич грустно посмотрел на нового знакомого умными и шибко искренними глазами. Под глазами мешки от трудов праведных, на лбу морщины от государственных дум. Вот такая скользкая сволочь был государственный чиновник.
Алина задумчиво крошила ножом и вилкой на тарелке осетрину, но почти не ела. Гораздо больше уделяла внимания молодому терпкому вину. Из услышанного она делала свои выводы. Получалось, что Сергей пытается, ссылаясь на «Эрмитажные списки», обязать Евгения Ильича к чему-то. И Евгений Ильич, разумеется, не очень этому рад и, внешне оставаясь пристойным, брыкается, будто шмелем ужаленный. А Сергей наседает и наседает:
— Я так скажу, что я очень благодарен господину Горбункову. Ему мало показалось услышанное за преферансом на бумагу перенести. Он потом еще и сфотографировал записи, и негативы спрятал отдельно.
Горечь от услышанного господин Фейгин не мог запить минералкой. С другой стороны большого напряга перед новым знакомым Евгений Ильич уже не испытывал. Решение принято, приказ отдан, и теперь ответственный работник разговаривал с человеком, который просто пока не знает, что уже мертв. Евгений Ильич готов был уважить последнюю просьбу умирающего только в том случае, если обреченный попросит принять фотокопии в дар.
Все остальные слова этого Сергея Шрамова уже не имели никакого значения. А Алину жаль. Классная была девчонка. Дура.
Во исполнение принятого господином Фейгиным решения на улице по варианту «Б» к вишневой тойоте Алины, крадучись, чтоб не было заметно с крыш окружающих домов, направились два силуэта. Один — на шухере стоять, у другого за пазухой новенькая, так и не доехавшая до Чечни магнитная мина российского производства и устный приказ зарядить эту штучку под вишневый капот.
Но тут на тихую улочку въехал мерс радикально черного цвета. Двое пехотинцев с миной притормозили движение в сторону вишневой тойоты, пока вороной мерс не отвалит своей дорожкой.
Но мерс и не собирался отваливать, он буксанул у пылающего всеми лампочками радуги входа в кабак «Квебек» и из машины, но не из передней дверцы, вывалился еле держащийся на ногах вьюнош. Патлатый, как женщина при первобытно-общинном строе, в джинсе, будто клинический случай хиппи.
— Слышь, брателлы, — вусмерть укуренным голосом дернул патлатый двоих пехотинцев вместо того, чтобы сунуться внутрь кабака и доказывать вышибале, что еще не в драбадан набрался, — А где тут можно магнитную мину купить, не подскажете?
Брателлы сделали вид, что обращаются не к ним. Ошибочная тактика, поскольку укуренный решил, что его не расслышали, и повторил вопрос в пять раз громче, приложив ладошки рупором к морде.
И хотя у того пехотинца, что отвечал за атас, в кармане грел душу ствол, посылать патлатого он не рискнул. Кто его знает, сколько там в мерсе людей сидит, и как они вооружены?
— Ты б, чудила, не здесь, а на Апрашке или на толчке Маршала Казакова поспрошал, — совсем под дурака ответил ответственный за шухар. Хотя и ежу понятно, их с миной вычислили серьезные люди и прозрачно намекают не делать глупостей.