Я пригляделся к сокамернику. Ну да, Бебик — это глаз. Они у толстяка были какие-то рыбьи, выпученные и мутные, как у снулого карася.
— Я Хлыст, — сказал и замолчал в тщетной надежде заснуть. Как назло, ни в одном глазу! А разговаривать с этим типом не было ни малейшей охоты.
Я молча лежал на койке и разглядывал беленый потолок, внимательнейшим образом изучая все трещины на нем. Интересно, — думал я. — Это по шву плиты треснула побелка, или просто работа дерьмовая? Наверное, все-таки, и то и другое, — я принял компромиссное решение, не склонившись ни в одну сторону.
— Слышь, сосед, — услышал я негромкий голос. Это был пузан. — А тебя за что сюда?
— С какой целью интересуешься? — приоткрыл я глаза.
— Да скучно тут, — признался тот.
— Да ни за что приняли, — громко и отчетливо сказал я. — Схватили на улице, избили и загрузить теперь по полной хотят.
— А грузят на что? — лицо соседа приняло необычайно сочувственное выражение. Вот ведь сука! На вторые сутки меня к наседке меня сунули! Ну, повеселимся!
— Да толком и не понял, — развел я руками. — Так отмудохали, что себя не помню. Вроде сказали, что я Троицкого завалил, прикинь!
— Ка-какого Троицкого? — удивился сосед. — Артемия? Ведущего на радио? Музыканта?
— Ну, — кивнул я. — Совсем охренели мусора. Четкий же ведущий, в натуре! Я его всегда слушаю. А ты не в курсе, когда его вальнули-то?
— Да я от тебя это в первый раз слышу, — замотал тот башкой. — Тоже слушал недавно по радио… И что, серьезно теперь у тебя? — на рожице Бебика вновь появилось выражение сочувствия и скорби.
— Не-а, — повернулся я набок, закряхтев от боли в отбитых ребрах. — Порожняк голимый. Я ж не делал ничего. В душе не чаю, за что мне музыканта надо было валить! Ладно бы козла какого, или стукача. Тут я со всем удовольствием… Но радиоведущего! Ваще беспредел какой-то!
— У меня срок задержания заканчивается, — сказал толстяк помявшись. — Хочешь, маляву передам корешам.
— О! Давай, — обрадовался я. — Сто седьмой гастроном знаешь?
— Нет! — помотал тот башкой.
— Это в Лобне. Там моя работает, — доверительно сообщил я. — Спроси Галю, тебе ее все покажут. Скажи, что меня срочно в командировку дернули. Если будет орать, что я опять подрался и в ментовку попал, не ерзай! Она, стерва, на раз брехню чует. Стой на своем — морда кирпичом! Понял?
— Понял! — сосед по камере смотрел на меня квадратными глазами, все больше теряя цвет лица. Тут было жарковато, и я разделся до пояса. Видимо, он уже успел насладиться росписью на моем теле и теперь вспоминал, где лежит заветная пачка валидола.
— Тебя за язык никто не тянул, — я посмотрел на него так, что он начал нервно сглатывать слюну. — Сам вызвался маляву отнести. Если не отнесешь, придется за базар ответить. Накажу!
— Все сделаю! — уверил меня Бебик.
Точно подсадной — зуб даю.
— Ну и хорошо!
Я почуял, как ко мне все-таки подбирается истома сна. Бедная, бедная тетя Галя. Так и представил, как приходит к ней в магазин этот хмырь и начинает рассказывать, что ее муж уехал в командировку. Учитывая, что эти полтора центнера свирепого мяса еще никто в Лобне укротить не вызвался, это будет тонкая шутка. Я бы не рискнул так поглумиться над деревенской бабой, которая на спор выпивала пузырь из горла, а потом завязывала в узел кочергу.
А теперь спать, пока есть возможность.
— Хлыстов, на выход! — услышал я отрывистую команду.
Сосед к этому времени от меня съехал, но скучать не пришлось. Компанию мне составила боль в отбитых ребрах и гул в ушах. По голове тоже знатно прилетело все-таки.
— Лицом к стене! — я привычно встал и свел запястья за спиной.
— Пошел!
Два капитана ближнего плавания сегодня оказались на редкость грустны. И случилось это, видимо, потому, что в кабинете сидел седовласый мужчина самого почтенного вида, который укоризненно смотрел на мир из-за окуляров золотых очков. В кармашке пиджака виднелся шелковый платок, а на столе лежал настоящий Паркер. Тоже с золотым пером. Ничего себе персонаж!
— Сергей Дмитриевич! — мужчина встал, прижимая к себе слегка потертый кожаный портфель. — Я ваш адвокат. Генрих Эдуардович Ладва.
Мы пожали руки, а я заметил на запястье скромно сверкнувший Ролекс. Однако!
— Зачетные котлы, Генрих Эдуардович, — милостиво кивнул я. Все-таки Ленка не растерялась, сказала пацанам. А те уже подняли всех остальных. Интересно, кто нашел Ладву? Похоже, что Фельдмаршал. Его уровень.
— Это подарок жены, — слегка смутился адвокат, пряча браслет за белоснежной манжетой. Получилось не слишком хорошо, и часы все равно показались на свет божий, притянув взгляд двух госслужащих, работавших за сущие гроши.