— Хозяин — барин, — согласился я, доставая из серванта пачку зеленых. — Но мне почему-то кажется, что причина в другом. Сомневаешься, что я смогу благополучно дожить до дня твоей получки? Верно?
— Человек предполагает, а бог располагает, — туманно высказался Инин, проворно пряча баксы в свой пухлый бумажник.
Мы без всякого удовольствия прикончили бутылку и стали прощаться.
— Искренне желаю удачи, — пожимая мне руку, сказал опер. — С игровыми мальчонками она тебе непременно понадобится!
По идее, нужно быть паинькой и не высовывать носа из приватизированного четырехкомнатного «блиндажа», но, послонявшись по квартире, вызывавшей сегодня у меня мрачную ассоциацию с волчьей ямой, я не выдержал и набрал номер Цыпы.
— Хочу проветриться. Заезжай.
— Монах, это слишком рискованно! Давай выждем.
— Без обсуждений! Я сейчас на стенку полезу. Рви когти, если не хочешь застать шефа свихнувшимся!
— Буду через десять минут.
Повинуясь странному желанию, я оделся во все черное — рубашку, джинсы и кожаную куртку. Оживил ансамбль кроваво-красным галстуком. Пристроил под мышку верного Братишку и сунул в задний карман брюк две запасные обоймы.
Конечно, отлично понимал, что все эти приготовления яйца выеденного не стоят, так как противниками на этот раз выступают истинные профессионалы.
Чтоб сбить кладбищенский привкус подобной мысли, намахнул целый фужер «Матра» и запалил папиросу из серебряного портсигара.
Тут и Цыпа нарисовался в сопровождении двух горилл из «Кента».
— Надеюсь, Монах, ты осознаешь, что творишь, — сказал он, поджав губы.
— Заглохни, мальчик! Жить нужно в кайф! Давай к Мари!
Ночные улицы, обычно приводившие меня своими неоновыми выкрутасами в умиление, на этот раз фамильярно-раздражающе подмигивали вывесками и рекламой, вызывая с трудом подавляемое желание шмальнуть по ним для острастки автоматной очередью. Разрывными трассерами было бы в самый кайф.
Но уже в первой зале ночного клуба «У Мари» агрессивность мою как рукой сняло. Играющие в бильярд ребятишки чуть ли не во фрунт выстроились, отлично понимая, кто их истинный хозяин.
— Сегодня вход исключительно по членским билетам! — заявил Цыпа, вперив в вышибал замороженный взгляд синих глаз. — При проколе не премии, а жизни лишитесь!
Мы прошли за наш постоянный столик у эстрады. Намертво привинченная к нему медная табличка в память о Кисе, нынче смотрелась удручающе и даже, более того, символически-мрачно.
Так как чревоугодие этим вечером меня интересовало меньше, чем когда-либо, ужин на свой вкус заказывал Цыпа.
Равнодушно пожевав шашлык и запив его белым вином, я оживился только при выходе на эстраду Мари. Ее номер стриптиза под аккомпанемент «Армии любовников», как и прежде, возбуждающе волновал. Видимо, потрафляя желаниям публики, на этот раз стриптиз исполнялся при ярком свете софитов, а не в полутьме, как обычно. Поэтому все потаенно-интимные ложбинки и манящие округлости Мари стали особенно привлекательными.
— Ослепительно, милая девочка! — похвалил я, когда она, набросив на тело шелковый черный халат, присела за наш столик. — Вот только попочка у тебя децал потяжелела. Впрочем, смотрится потрясно. Но, все же, на пирожные поменьше налегай.
— Что ты, Женик! — возмутилась Мари. — Я на строжайшей диете. Тебе просто показалось, признайся!
— Ладно, вполне возможно, — милостиво согласился я. — Сегодня я с ночевой. Диван в твоем будуаре-костюмерной не развалился еще?
— Что за недостойные тебя намеки, Женечка? Кроме как с тобой, я его ни с кем не делю!
— И очень правильно делаешь. Я, правда, не ревнив, но это ложе разрешаю пятнать только со мной. Ладушки?
— Ну как не стыдно так выражаться при господине Цепелеве? — вполне натурально покраснела Мари. — Ты грубеешь день ото дня. Это все из-за вашей нервной работы. Через полчаса у меня последний выход, и я буду в полном твоем распоряжении. Ты сможешь, наконец, успокоиться и расслабиться. Понянчу тебя, как только я умею!
Обольстительно улыбнувшись и не менее обольстительно покачивая своими, все же заметно потолстевшими бедрами, стриптизерка упорхнула за кулисы.
— Расставь вооруженную охрану на главном и запасном выходе, — отдал я распоряжение Цыпе. — Лестницу на второй этаж совсем заблокируй. Лишку не пей. Лучше курни. — Я выложил на стол заветный кисин портсигар с двуглавым орлом на серебряной крышке. — Ну, до утра! Оно, говорят, мудренее!
Поднявшись на второй этаж в комнату Мари, первым делом защелкнул дверные замки и опустил на окна тяжелые бархатные портьеры.