— Ну, моя малышка, займемся-ка земными утехами, пока на небо не призвали!
Проснулся утром от нежно-осторожного путешествия женских пальчиков по моей шевелюре.
— В чем дело? — не открывая глаз, поинтересовался. Времени натикало много?
— Да нет, девять всего, — проворковала Мари, продолжая гладить мне волосы, как маленькому. — Я вот всегда удивляюсь тому, как странно, Женечка, ты седеешь. Вся голова черная, а затылок совершенно белый почти…
— Так и задумано. Кем-то. — Я окончательно проснулся и сел на постели. — Нарисуй-ка чашечку кофе, да я отчалю. Столько дел намечается, что, боюсь, затылок станет белым без «почти».
— Не поняла, — захлопала своими пушистыми ресницами зеленоглазая стриптизерка.
— Это сказка не для маленьких девочек, — туманно пояснил я, разыскивая куда-то запропастившиеся плавки. — Ненаглядная, кажется, я кофе заказывал!
Пока Мари колдовала над кофеваркой, я успел полностью одеться и прицепить кобуру с милым Братишкой. Подойдя к двери, прислушался. Коридорная тишина нарушалась чьим-то нахальным похрапыванием.
Стараясь не щелкать замками, приоткрыл дверь и увидел сидящего на стуле у стены Цыпу. Верный телохранитель беззаботно спал, свесив голову набок и даже улыбался во сне. Вот-вот слюни потекут.
— Маришка, иди сюда! — прошептал я в комнату. — Хочешь увидеть истинно профессионального боевика? Таким способом во всем мире реакцию тренируют.
Когда Мари встала у меня за спиной, я гаркнул:
— Шухер! Менты!
Рука Цыпы рефлекторно нырнула под куртку, он вскочил, направляя на голос свой крупнокалиберный пистолет-пулемет, и только тут открыл еще бессмысленные глаза.
— Расслабься! — усмехнулся я. — Проверка бдительности. Айда кофе пить.
Когда с традиционным утренним кофепитием было покончено, я, как бы между делом, поинтересовался:
— Надеюсь, Цыпленок, ты ночью не подслушивал у двери?
— Обижаешь, Евген! — искренне оскорбился телохранитель. — Я не извращенец какой-нибудь! И потом — в любом завалящем порнофильме эти стоны и охи куда натуральнее звучат!
— Ладно, неизвращенец! — я не сдержал понимающей улыбки. — Поехали, навестим Фигаро. Может, о таинственном ММ новости появились. Кстати, ты не задумывался, что этот Макс и ребятишки Черняка — ягоды с одной лужайки?
— Скорее всего, — подумав, согласился Цыпа. — Тогда все становиться в елочку. Но одно непонятно, кто же вора в законе на Луну спровадил?..
Наша белоснежная «волжанка» в сопровождении «девятки» мальчиков из «Кента» затормозила на маленьком пятачке у полуподвального бара с претенциозным названием «Полярная звезда».
Заведение было явно из разряда низкопробных, где суррогатное качество спиртных напитков возмещалось их дешевизной. И клиентура под стать — безработные с пустыми отрешенными лицами и алконавты с сизыми носами.
Чтобы не выглядеть чужеродно в этой специфической среде, мы с Цыпой взгромоздились на высокие табуреты у липкой стойки и заказали пару пива, похоже, единственный напиток, который можно здесь потреблять, не слишком рискуя здоровьем.
— Что-то не видать нашего дружка Олежку Сапешко, — благожелательно кивнул я упитанному бармену, презрительно-снисходительно взиравшему с высоты своего положения на утоляющую жажду публику. — А я его как раз угостить обещал!
— Дак, уже были утром из вашей конторы! — скривил толстые губы в наглой усмешке бармен. — Я им все, как есть, рассказал. Мне таить нечего.
— Из какой такой конторы? — я чуть не поперхнулся безбожно разбавленным пойлом.
— Из вашей, из уголовного розыска, откуда же еще? — продолжал ухмыляться толстяк. — Ушел вчера гражданин Сапешко отсюда в одиннадцать вечера. Один. Больше его не видал. Я, что рядом тут зарезали его, сам только по утряне узнал от клиентов. Они его, бедолагу, в «скорую» грузили.
— Понятно. По ходу, мы просто разминулись с коллегами, — бросил я на стойку купюру и спрыгнул с табурета.
— Как можно?! — воскликнул хозяин забегаловки, отшатнувшись от купюры, как от мины замедленного действия. — Сейчас же заберите обратно! Ребята из наших доблестных органов завсегда угощаются за счет заведения. Разве не знали?
— Захлопни пасть, падаль! — я звезданул по стойке так, что кружки припадочно запрыгали. — Иначе пойдешь париться ко мне в изолятор за свое разбавленное пойло!
Когда мы уселись в машину, Цыпа тоже солидарно высказался, верно поняв мое негодование:
— Нет, какой козел! Принять нас за ментов! Сучье вымя!