— А чего тут решать? — подал капризный голос Цыпа. — Лучше перестраховаться… А домишко спалить. Пусть потом менты из пережаренных бифштексов пули выковыривают.
— Цыпа, ты пижонистый мизантроп, — заметил я, берясь за дверную ручку указанной Томом комнаты.
Она была небольшая и явно служила тем же интимным целям, что и номера в моем «Кенте».
Паша-Беспредел понуро сидел на незастеленной софе, охраняемый одним из наших ребят.
Мы устроились в низких креслах за журнальным столиком, а охранник, повинуясь моему знаку, вышел из комнаты, плотно прикрыв за собою дверь.
— Привет, Пашок! Чего невесел? Поминки по Монаху справляешь? — полюбопытствовал я, даря ему ослепительно-доброжелательную улыбку.
— Еще изгаляешься? — весьма невежливо ответил вопросом на вопрос Беспредел.
— Дурашка! — мягко, но все же осудил я его невоспитанность. — Я ведь с миром пришел. Побеседовать просто.
— После твоих, Монах, простых бесед очень непросто живым остаться! Возьмем Черняка, к примеру! — презрительно кривя губы, буркнул Паша, демонстрируя некоторую склонность к мрачным каламбурам. Это мне понравилось.
— Неверное представление, Пашок! Как видно, ты совершенно меня не знаешь. Могу признаться, как брату, я сентиментальный добряк, каких свет не знал!
— Ну, ясно. Исключительно по доброте душевной ты и кокнул наших ребят в вестибюле!
— А в чем дело? Они твои кенты?
— Да нет… Обычные наемники.
— Или Черняк, земля ему пухом, брат твой сродный? Сколько, кстати, он тебе отстегивал?
Паша долго молчал, обдумывая ответ. Видно, вкурил, наконец, что пока убивать его никто не собирается.
— Черняк был моим шефом. Всего лишь. В доле я не состоял, сидел на окладе в тысячу пятьсот гринов. За спецпоручения, понятно, отдельно…
— Не густо, — посочувствовал я головорезу. — Ты, безусловно, заслуживаешь значительно большего. Что скажешь о трех штуках?
Беспредел лишь смущенно-недоверчиво усмехнулся, как старая проститутка, которой неожиданно предложили за услуги вдвое больше ее обычной таксы.
— Я готов подписаться, но как, Монах, ты собираешься все обтяпать? Казино принадлежит вдове Черняка. Совет директоров постановил выкупить его у нее. Она согласилась уже…
— Пустяки. Я отстегну ей больше. Составь-ка, Пашок, для начала сотрудничества, списочек ваших директоров, то бишь бригадиров. И пометь крестиком тех, с кем полюбовно договориться нам не удастся…
Беспредел колебался всего лишь пару секунд, тем полностью оправдав свою кличку.
Взяв заполненный им блокнотный лист, я сравнил данные со своей записной книжкой. Информации Паши и оперуполномоченного Инина совпадали.
— Кто-нибудь из непримиримой оппозиции сейчас в заведении присутствует?
— Из тех, кто крестиком помечен? — уточнил начальник безопасности казино. — Да. Шарташский здесь.
— Знаю его. С ним не договориться, точно. И почему это у всех воров в законе начисто отсутствует гибкость дипломата? Ладно. С него и начнем. Везет тебе, Пашуля! Сразу халтурка подканала. Цыпа, дай ему арнольдово перышко.
Цыпа, ухмыляясь, вынул кнопарь и бросил на колени побледневшему Беспределу.
— Волыну мы тебе позже вернем, — сказал я, вставая с кресла. — Не переживай. Во всем находи что-то приятное. Вот поработаешь пером — молодость вспомнишь… А братве вашей пояснишь, что Шарташский, как выяснилось, и пришил Черняка, желая стать первым лицом в игорном бизнесе города. Ребят своих тебе оставляю — будут числиться в штабе охраны казино. Ну, бывай! Да, чуть не забыл, внизу надо прибраться, мы в раздевалке наследили децал. Том! Останься и проследи, чтобы все срослось, как надо. Чуть что не так, всех отправляй на Луну. Удачи!
Спускаясь по лестнице, я сунул Цыпе блокнотный лист:
— Сам домой доберусь. Тебе, как обещал, работенка еще предстоит. Возьми парочку ребятишек и навести крестообразных. Чтоб к утру все они уже деревянный крест поимели!
Мы вышли на улицу. Заметно похолодало. Деревья у тротуара, скрючив голые ветви, застыли, видно заранее готовясь к глубокому зимнему сну.
Фонари уже не горели. Муниципалитет, как всегда, экономил электроэнергию. Но окрестности ярко высвечивала полная луна, низко повиснув над землей.
— Замечал, Евген, что луна на человечье лицо похожа? — с чего-то потянуло Цыпу на лирику. — Она словно пасет за нами.
— Луна самая крупная поклонница китайских забав! — я покосился на космическую шпионку. — Но с ней затевать разборку, пожалуй, не станем…