Когда вышел из воды, ребята уже разлеглись на песочке, подставив горячим лучам свои когда-то успевшие загореть тела.
— Небось, сыграть желаешь? — взглянув на меня, спросил Жора и, не дожидаясь ответа, вынул из валявшейся рядом куртки колоду засаленных карт.
Повторилась, вплоть до мелочей, вчерашняя история. Вся моя наличность — двадцать семь рублей, выуженные из домашней копилки, в мгновение ока перекочевали к Артисту. Жора почему-то остался совершенно равнодушным к своему везению, сунул смятые бумажки в боковой карман куртки и закурил.
— Завтра обязательно отыграешься, браток! — успокоил он, виртуозно выпуская серию колечек табачного дыма.
Настроение совсем упало в минус. Я так твердо рассчитывал на выигрыш, что совсем не учел последствия проигрыша. А они были далеко не из лучших. Мама, без сомнения, вскорости узнает о внезапно опустошенной копилке, и будет крупная неприятность.
Не спрашивая разрешения, наполнил до краев граненый стакан из оплетенной бутылки и залпом выпил обжигающую, ставшую тепло-противной на жаре жидкость, чем-то напоминавшую морилку для тараканов.
Жора скосил на меня насмешливо-издевательский взгляд.
— Не гони, Джонни, по пустякам, — дело житейское. Суета сует!
— Душно что-то. Искупнусь.
Тяжело ступая, безусловно, стараясь держаться прямо, я вошел в реку по грудь. Вода обладала живительно-волшебной силой. Недаром, видать, я родился под знаком Рыб. Хмель почти испарился, осталась только какая-то мрачная подавленность.
Случайно блуждающий взгляд остановился на кустике водорослей.
— Жить хочешь?! — я вдруг озлобился и нырнул.
Когда вышел на берег, в руке у меня были намертво зажатые кустики подводных растений. Отшвырнул их подальше от воды.
— За жемчугом охотишься? — захохотал Серый, наблюдавший за моими манипуляциями.
— Угадал! — я растянулся на песке.
«Где достать капусту для реванша?» — не давала покоя нудная мысль.
Из лесочка медленно выехало такси.
Но это не была пьяная фантазия, не мираж, как я поначалу подумал.
Дверца машины хлопнула, и появился водитель с шапкой кудрявых рыжих волос — точно таких, как у Жоры. За ним из автомобиля вышла молодая девица в ярком платье.
Артист с трудом поднял отяжелевшую голову; он успел уже изрядно приложиться к самогонке:
— A-а! Наша ненаглядная принцесска Тамарка прикатила! — хохотнул он.
— Отстань, козел. Надоел, — скривив напомаженные губки, отмахнулась Тамара.
— А меня, пьяная твоя харя, ты уже и в упор не видишь? — спросил рыжий таксист.
Артист осоловело воззрился на него.
— Генрих?! Ты как здесь очутился?
— Закусывать надо, милый братик, и поменьше хлебать водки. Она, как нам доказывает история, и так массу замечательных людей сбила с панталыку. А нашел я вас просто, ты же сам сказал, на старом месте будете.
— Между прочим, эт-то не водка, а самогон! — заплетающимся языком попробовал оправдаться Артист.
— Тем более! — засмеялся Генрих. — Ладно. Покемарь децал. Позже побазарим.
Жора не заставил себя уговаривать, обессиленно уронил голову и больше не подавал никаких признаков жизни.
Серый с Дантистом встали, как солдаты перед командиром, ожидая от таксиста приказаний.
— Садитесь! — махнул тот рукой. — Как водичка? Ништяк?
— Первый сорт!
— Как парное молоко!
— Отлично. Отдохну немного от служения родине и отечеству! — Генрих скинул одежду, удобно прилег на песочек.
— Забавная, скажу я вам, эта штучка — жизнь, братишки! — сладко зевнул он, интеллигентно прикрыв рот ладонью.
Тамара присела рядом с ним. Ее карие глаза задумчиво смотрели на воду.
Я даже позабыл про карточное поражение, глядя на Тамару. Это была стройная девчонка, лет двадцати, с длинными вьющимися черными волосами, с приятным, по-детски чуть капризным выражением лица. Ее изящная, аппетитная фигурка притягивала жадные плотоядные взгляды всех ребят.
Генрих, явно по-хозяйски, положил голову на колени Тамары. Та снисходительно усмехнулась и нежно-ласково провела ладонью по его курчавой шевелюре.
— Скучно что-то, — томно вздохнул таксист.
Серый с готовностью взял гитару и начал старательно настраивать струны.
— Нет уж, уволь! — притворно испугался Генрих. — Только не это! С гитарой Жорик мне уже все мозги перетрахал! Дантист, глянь-ка в машине на заднем сиденье!
Дантист, покачнувшись, встал и приволок кассетный магнитофон.
В скором времени все птахи в лесу сильно перепугались: из мощного динамика понеслись лихие вопли ансамбля «Ху». Пташки волновались не напрасно — голоса певцов смахивали то на лай, то на мяуканье, то на плачь изголодавшегося волка, жалующегося на луну.