— Пять.
— Кинь его УГРО, как кость собаке. Сваргань на нем отпечатки Конторы, пока не остыл, и сунь к нему в куртку. Без патронов, а то какой-нибудь въедливый мент начнет удивляться, почему это он просто не застрелился. Вечером другой получишь.
Когда шли к машинам, Киса подобрал сломанный Калашников.
— Смотри, Монах, он из него просто десантный вариант сделал, обломив приклад.
— Ишь ты, оказывается, в Конторе явно погиб великий изобретатель…
Петрович все так же сидел на пыльном пеньке и философски сосал сигаретку за сигареткой.
— Евгений Михалыч, ослобонил бы ты меня от таких представлений. Нервишки уже давно не те. Сегодня, нутром чувствую, в запой уйду, чтоб смыть из мозгов этот маятник, — он ткнул крючковатым прокуренным пальцем на мерно покачивающееся между осин голое тело в одних желтых носках.
— Ладно, — разрешил я. — Даю отгул на три дня. Только не забудь вернуть «волжанку» в прокатный пункт.
В наш «жигуленок» ввалился Цыпа.
— Все кругом обнюхал, никаких следов, даже протекторы не отпечатались. Гравий сплошной, да глинозем засохший. Тело тоже осмотрел — ни синяков, ни ссадин. Все путем. Следственной бригаде не к чему придраться.
— Не хвались, Цыпленок. — Я решил сбить немного с него спесь, одну из основных причин провалов. — Отсутствие улик тоже улика. Могут сделать вывод, что поработали профессионалы.
Но оптимисту Цыпе радужное настроение опустить не так легко.
— Давай помажем, Монах, что менты спишут это, как самоубийство. У них же дел нераскрытых больше, чем понтов, зашились вконец с екатеринбургской мафией. Сорок процентов раскрываемости, да и те за счет бытовых, по пьяни.
До города доехали благополучно, а то вконец распоясавшиеся омоновцы тормозят всех подряд, да еще, борзота, требуют, чтобы ноги врозь, а руки на капоте, пока шмонают.
Кстати, Цыпа определил верно — Контору списали, как случай суицида, основанный на комплексе вины и мании преследования из-за совершенных им убийств. Так что насчет сексуальной мотивации я промашку дал. Менты выбрали то, что им выгоднее. И их можно понять — махом отправили в архив пять мокрых «висячек».
Впрочем, дела эти давно минувших дней, мы еще только-только открывали наше пивное детище «Вспомни былое». Правда, называлось оно раньше по-другому — «Только для двоечников» — с намеком на Екатеринбургский лагерь № 2, но вывеску вскоре пришлось сменить, так как получалась двусмысленность — пивная только для дебилов-школьников. Заодно ввел нововведение — вывеска стала неоново-разноцветной.
Из всего эпизода с Конторой ярче всего мне запомнилось, как Цыпа уничтожил ставший ненужным дипломат. Я велел выбросить его в воду, благо проезжали мимо какого-то мутного пруда. Портфель оказался плавучим и тонуть в столь солнечное радостное утро в его планы явно не входило. И тут Цыпа что учудил? С деловым видом, одной рукой продолжая вести машину, другой вытаскивает из-под куртки длинноствольный Стечкин и дает две короткие очереди по плавучей цели. Чемоданчик крупнокалиберными пулями буквально был разорван в клочки и мирно ушел на дно. Сперва я хотел сделать Цыпе строгий выговор, но, учтя, что зрелище на самом деле впечатляющее, особенно разноцветные на солнце фонтанчики и то, что все было тихо — Цыпа глушитель практически никогда не снимает, я сменил гнев на милость и просто дал ему подзатыльник. Все-таки он еще пацан, хоть и с лагерной закалкой за плечами.
Какое-то длинное отступление у меня вышло. Виновато врожденное ассоциативное мышление — солнечные зайчики, беззаботно прыгающие по моей полированной мебели напомнили те радужные фонтанчики на спокойной глади пруда.
Ну, зайчики зайчиками, а у меня сегодня день ответственный, если не опасный. Киса не звонил, значит, что-то не так. Все же надо было дать ему Цыпу для страховки. История старая — задним умом мы все гении.
Я набрал номер заведения. Трубку взял Петрович.
— Как там у нас? Клиентура не слишком буянит?
— Нет, Евген. Только местная шпана уже с час пасется за аппетитными булочками Ксюши, а пиво не повторяют. Я их щас шугану.
— Не стоит, Фунт, а то они тебя могут мигом разменять не только на доллары, но и на центы. Не связывайся, а угости — за счет заведения по кружечке.
— Михалыч, мы ж с такой коммерцией в трубу вылетим.