Выбрать главу

— Малыш, я умираю. Возьми меня за руку.

Я брал его за руку.

— Папа, папа, перестань, это неправда.

Но он погрузился во мрак и апатию. Я причесывал его, надевал на него каску, иначе бы он вообще не ходил в свои рейды. А что же Фейгеле? Она перестала обращать на него внимание. В сердце смуглой дамы, похоже, не находилось для него ни капельки тепла. Я ходил с Сэмом в штаб, он помещался на первом этаже магазина на Шеридан-авеню, и все называли его «Церковь». На церковь он был совсем не похож. Длинное, грязное окно закрывала глухая штора. Казалось, мы спускаемся в чрево какой-то пещеры. По стенам были развешаны календари с голыми женщинами, но максимум, что мне удавалось различить, — повальную блондинистость дам да пару коричневых сосков. В Церкви стоял диван без подушек, лампа, едва освещавшая саму себя, пара кресел, свинцово-серый шкаф с картотекой да письменный стол. За столом распоряжалась какая-то женщина — наверное, диспетчер. У нее была короткая стрижка и пухлые пальцы, и она курила сигары, как мужчина. Звали ее Мириам, и она была очень толстая. Над столом висела карта района; улицы темнели, как узкие канальцы.

— Чарин, — сказала она, и в пещерном полумраке горящий кончик ее сигары алел, как свежая рана. — Я могу заменить тебя другим солдатом. Больную руку надо поберечь.

— Со мной будет Малыш, — сказал папа.

В Церковь вошли два уполномоченных с большими мешками на плече. Козырнули сержанту Сэму и вывалили мешки на стол. Все я не рассмотрел, но, клянусь, там было радио и несколько тостеров. Эти мужчины в касках были верблюдами. Пользуясь затемнением, они разносили всякое добро. А может, и грабили кого? Ведь запросто могли в темноте забраться в окно и обчистить пару гостиных на первом этаже.

— Маловат улов, — сказал Мириам первый из них.

— Джеки, ребенка бы постеснялся.

— Да что ему сделается, — сказал второй.

Мы с Сэмом вышли наружу, я приладил фонарь на бедро и просвечивал крыши, а отец шагал, глядя строго перед собой. Граф Монте-Кристо.

Наутро он совсем захандрил. Лежал и не шевелился. Эту сторону моей родни испокон века затопляла река всяческих бед. Дедушка ел горький хлеб в богадельне в какой-то глухомани. Двоюродные братья скончались от судорог. Выманивать его из постели я не мог. Надо было идти со смуглой дамой в «Ливанские кедры».

Чик был в панике.

— Стоматолог выгреб у меня весь товар подчистую. Бочонка масла не оставил… даже завалящей пары чулок.

— В общем, ты разут-раздет. Но как стоматолог узнал, где все лежит?

— Фейгеле, — сказал Чик из-под повязки. — Весь наличный товар хранился в «Суровых орлах». В подсобке.

— Это черный рынок? Я там больше не ем.

Мы отправились к Дарси в его халабуду. Стоматолог встретил нас неласково. Даже не предложил мне сесть в кресло.

— У вас ко мне дело, дорогая Фейгеле?

— Дело темное, Дарси, дорогой. Не будьте таким диббуком. Верните мужчине на больничной койке то, что его.

— Я так и буду его в гроб вгонять… до тех пор, пока вы не согласитесь на меня работать.

— Вам нужна медсестра-помощница — танцевать голышом?

— Я не поклонник кабаре, — ответил Дарси. — Я занимаюсь картами. Все строго по закону. В понедельник после обеда у меня играют судьи, цирюльники и главы всех пяти районов Нью-Йорка.

— А я должна разносить сандвичи?

— Я бы хотел, чтобы вы помогали мне вести игру.

— Я не играю в карты.

— В этом-то и соль, — ответил Дарси. — Вы будете у всех вызывать доверие. Красивая женщина с пятилетним карапузом.

— Ему скоро шесть.

— Грандиозно. Приводите малыша с собой. Я не люблю профессионалов. Мне нужна женщина, которая смотрит мужчинам прямо в глаза, даже если ночь напролет сдает им парные двойки.

— Вы же играете после обеда.

— Вольности я допускаю лишь в языке, но никак не с вами, дорогая Фейгеле. Ваш муж болен. Вылечить его я не могу, зато могу предложить вам сотню долларов за каждый день и пообещать, что лично прикачу барахло Чика в этот его вонючий ресторанишко.

— Белорусский, это лучшая еда в мире.

— А ничего плохого я меню и не вменяю. Так вы согласны на меня работать?

— А вы скажете всем в Бронксе, чтобы Чика не трогали?

— Пока я жив, никто его пальцем не коснется.

— Тогда я буду раздавать для вас карты… но что такое парные двойки?