– Но есть риск того, что вы просто возьмете серебро и смоетесь с ним.
– Это оскорбительное предположение, и услышь я его от человека, которого уважал бы не так, как вас, я бы ему этого не спустил. Однако…
Даргер махнул рукой в сторону окна, через которое была видна суета на складах и погрузочных площадях.
– …я знаю, что вам принадлежит половина того, что я вижу в окне. Предоставьте моему консорциуму в аренду помещение для технологического процесса, поставьте вокруг него охранников столько, сколько пожелаете. Мы привезем оборудование, вы привезете серебро. Договорились?
Пират Лафит на мгновение задумался.
– По рукам! – отрезал он, протягивая руку. – Пятнадцать процентов и аренда здания.
Они пожали друг другу руки.
– Не станете возражать, если слиток проверит оценщик с хорошей репутацией? – спросил Даргер.
Тем временем во Французском квартале Довесок вел почти идентичный разговор с худощавой желчной женщиной, одетой в строгое черное платье. Она являлась не только мэром Нового Орлеана, но и владелицей самого большого в городе борделя, пользовавшегося исключительно дурной славой. Позади нее молча стояли два обезьяночеловека из северо-западной Канады, в форме и наготове. Оба едва скрывали злобу, обычное дело для зверей, которых сделали разумными, подобно людям, но не окончательно.
– Оценщик? – возмущенно спросила женщина. – Разве моего слова не достаточно? А если нет, зачем нам тогда вообще бизнес начинать?
– Ответ «да» на все три ваших вопроса, мадам мэр Трежоли, – дружелюбно ответил Довесок. – Анализ – чтобы вам подстраховаться. Как вы, без сомнения, знаете, серебро легко смешать с другими металлами. Когда мы закончим работать с серебром, порошок будет расплавлен и заново отлит в слиток. Естественно, вам захочется быть уверенной в том, что вернувшийся вам слиток имеет ту же ценность, что и тот, который вы предоставляете нам в аренду.
– Гм.
Они сидели в вестибюле принадлежащего Мадам-мэру дома терпимости, она – в большом плетеном кресле, сходство которого с троном вряд ли было непреднамеренным, а Довесок – на складном деревянном стуле, лицом к ней. Время еще было раннее, так что рабочее время предприятия пока не наступило. Но посыльные и правительственные прислужники то и дело приходили и уходили. Вот и сейчас один из них что-то шептал на ухо Мадам-мэру Трежоли. Она махнула рукой, отсылая его.
– Семнадцать с половиной процентов, соглашайтесь, или идите.
– Я соглашаюсь.
– Хорошо, – сказала Трежоли. – А теперь у меня дела с владельцем зомби. Ставьте стул рядом и поглядите. Если нам предстоит вести дела, это будет вам полезно.
Округлый и радушный мужчина, вошедший в вестибюль, пришел в сопровождении полудюжины зомби. Довесок с интересом поглядел на них. С тусклыми глазами и одеревеневшими лицами, нездоровым блеском кожи, они совсем не были похожи на гниющие трупы легенд Утопии. Скорее, были похожи на поденных рабочих в состоянии полного изнеможения. Что и было основным моментом, без сомнения.
– Доброе утро! – сказал радушный мужчина, довольно потирая руки. – Я привел еженедельный караван должников, которые, отслужив свое, теперь достойны снисхождения и вольноотпущеничества.
– Меня всегда интересовал источник вашей подневольной рабочей силы, – сказал Довесок. – Значит, это бедолаги, которые не могли расплатиться с долгами?
– Именно так, – ответил хозяин зомби. – В Новом Орлеане отказались от варварской и дорогой практики содержать тюрьмы для должников. Вместо этого те, кто совершил преступления в этой области, химическим способом лишаются способности к самостоятельному мышлению и отправляются на работы до тех пор, пока не выплатят долг обществу. Что нынешние счастливцы успешно сделали.
Проказливо подмигнув, он продолжил:
– Думаю, вам следует помнить об этом, прежде чем слишком сильно пользоваться кредитной линией в комнатах наверху. Вы готовы начать, Мадам-мэр Трежоли?
– Можете приступать, Мастер Боунс.
Мастер Боунс повелительно махнул рукой, и первый зомби покорно вышел вперед.
– Через распутство попал ты в долги и через честный труд заслужил освобождение от них, – сказал он. – Открывай рот.
Бледное создание повиновалось. Мастер Боунс достал ложку и погрузил ее в стоящую на столике солонку. Всыпал соль в рот человеку.
– Теперь глотай.
С человеком начало происходить постепенное и значительное превращение. Он выпрямился и огляделся, нерешительно и пугливо.
– Я… – сказал он. – Я вспомнил. Это… это моя жена?