Я неторопливо налил себе водочки, с удовольствием принял, наблюдая как непроизвольно дёрнулся кадык у Лаврентия. Настроение неожиданно стало улучшаться. Я оценивающе посмотрел на остаток в графинчике и решил, что мне пока хватит.
– Лаврентий, давай мировую. Мне ничего не заказывай. Ты иди выбирай, что вам двоим подходит, а я пока с другом уединюсь. О возвышенном помечтаем и гламурненько так пожурчим.
Расплатившись, я порадовался мирной сосредоточенности, царившей за соседним столом. Степаныч, красуясь, лихо залил в себя водку, а теперь весь сосредоточился на поглощении мясного салата.
– Готов выслушать о наших проблемах по жизни? – я покивал, опасаясь, что Степаныч, насытившись, сейчас тихо уплывёт в сторону, как у него частенько бывает. – Так вот. Нам троим… – тут от потыкал пальцем в каждого, но без меня, – Нам не очень повезло с именами. Хорошо хоть не первой волны коммунизации. Там иногда неплохие попадались, но редко. Велиор, Гертруда, Луиджи – можно только гордиться. А вот от Ледата, Лентроша и Тролена некоторые «счастливцы» избавлялись поперёд собственного визга – сразу, как только началась борьба с Троцким и разными там кривыми оппозиционерами. Но всё равно им потом припоминали долго. А иногда такие загогулины, прости Господи, выдумывали, что хоть стой, хоть падай. Как тебе Даздрасмыгда с Даздрапермой? Тут язык поберечь надо. Но нам повезло – проскочили.
Он замолчал в ожидании очередной дозы. Посмаковал, выдохнул, и продолжил:
– Потом вторая волна накатила. Вот тут нас конкретно накрыло. Не его, – он махнул в сторону Лаврентия, – У него из-за имени всего два прозвища и было – либо «бритиш шпик», либо «берийка». Зато они ему дорогу на всю жизнь определили. Но нам, считаю, – он кивнул в сторону барменши, – Очень повезло. Вот она могла быть какой-нибудь Ватерпежекосмой. Легче обет безбрачия принять, чем с трезвым парнем познакомиться. Ей почти удача выпала – назвали Далис, что означает «Да здравствуют Ленин и Сталин». Это ей покойный отец завещал, когда в Африку отбыл, интернациональный долг отдавать. Так и не вернулся из Анголы или Мозамбика – до сих пор нет никакой ясности.
Тут мы дружно помянули сгинувшего в далёких тропиках простого советского солдата Пантелеймона, а Степаныч даже что-то проникновенное прошептал. Корочкой занюхал и продолжил:
– Даля и Даля. Иногда Галя. Мы же все с одного двора. Ух, боевая была! – он отвлёкся на глоток пива, – А потом прибила хахаля своего непутёвого. За дело, между прочим. И понеслось… Много ей в местах, не столь отдалённый, из-за имени пережить пришлось. Нашлись там особо начитанные. Языки она быстро укоротила, но пришлось лишний срок тянуть и прочие сопутствующие неприятности. Зато теперь какова, а! Но своё имя до сих пор не любит. Но это её история, а я на себе закончу. Так вот. Семья моя была из самых что ни на есть настоящих коммунистов. Хорошо хоть не Кукуцаплем назвали. Зато дали имя Нисерх19 – Никита Сергеевич Хрущев. Нисерх Степанович Бздюлёв. Прошу любить и жаловать. Рассказать, что я за свою жизнь вытерпел? Или на слово поверите? А ведь никуда не денешься. От деда и прадеда – знаменитая фамилия досталась. Они вятские, из деревни Бздюли. Вся родня в крестах и орденах. Отец тоже от «вредителя кукурузного» не отрёкся. Лично знавал, когда служил тут недалеко главным инженером. Вот и мне пришлось соответствовать. Все зубы стёр, но до директора завода добрался. – он явственно всхлипнул, словно подводя черту минувшим дням, – А никто из нас счастливым так и не стал. Как корабль назовёшь… Даля теперь на раздаче, Лаврентия чуть не убили в 91-м – так он и не оправился потом, а меня бандиты-рейдеры в дальний угол задвинули, как вещь ненужную.
– Только мне здесь плесени не хватало. – барменша нехорошо сжала губы, – Степаныч, это не вилы были – нормальный же откат получил, а не маслину. Так что не гони лажу залётному. Лаврентий хоть покоцаный за хипеж, но с тех пор напрочь быковать перестал, рекетир наш государевый. Нечего было ксивой с бодуна семафорить как распоследний бивень…
Её откровения были прерваны грохотом распахнутой двери. Первым ввалился Моня, за ним хмуро следовал невысокий крепкий черноволосый парень в тонком кашемировом коверкоте. Последней неохотно втянулась дебелая блондинистая девица с невероятным бюстом и мощным задом. Просто живая «восьмёрка», сверкающая стразами.
– Пошто двери ломаем?– как-то сразу подобравшись, тихо спросила Далис Пантелеймоновна. Но в этой негромкости сквозила совершенно явственная угроза.