– Аминь, дедушка! – благожелательно завершил я его монолог, – У вас скрепы в рюмке заржавеют.
– Подождут, не заржавеют. Вот вы все напиваетесь до поросячьего визга, как нехристи, – голос его неожиданно стал повышаться и стали явственно проявляться надрывные нотки, – А потом я, забытый, на балконе просыпаюсь. В домашних тапках. И это в Новый год!
– Лаврентий, угомонись, – равнодушно сказала вышедшая из подсобки барменша, – Будешь брать клиента на понт – с лестницы спущу.
Дедок сразу сгорбился, стал меньше ростом, преувеличенно аккуратно взял рюмку, потом в сердцах цапнул тарелку с качнувшимся пирожком, и бочком-бочком убрался за крайний стол, моментально растворившись за спинами.
– Повторить? – через плечо бросила барменша, расставляя пивные банки в холодильник, – Или что покрепче? Сам оценивай. Да, кипиш как Лаврентий поднимешь – не посмотрю, что красивый – сразу выкину. Благо, что залётный.
– Повторить, – уверенно подтвердил я. Мне барменша всё больше нравилась. Что-то в ней было этакое крепкое и устойчивое. – И два дополнительных пирожка. Я тут товарища жду.
– Ну жди, жди, – она забрала у меня бокал и тарелку, коленом откинула крышку и сунула их в посудомойку. Оценивающе осмотрела пирожки на подносе и выбрала три из разных мест. – Может тогда два пива? Чтобы у твово подельничка сразу головняк снять?
– Давайте два. – легко согласился я. Пиво неплохое, место спокойное. Можно часок-другой приятно провести в полном бездействии.
Допив бокал до середины, я разомлел, откинулся на спинку стула и стал осматриваться. Слева, ближе к окну, за чуть выдвинутым к стойке столом, склонив друг к другу головы, постоянно ёрзали на своих стульях два обильно прыщавых паренька, перепихивая свои телефоны между банками «Пепси». Напротив них сидел угрюмый, регулярно вздыхающий мужик, который изредка запускал руку в свою патлатую шевелюру. Но не чесался, а лишь касался и убирал руку назад. Будто рычажки какие переключал. Своим внутренним делом он был так поглощён, что пиво смог осилить лишь до половины.
Я, от нечего делать, вслушался в разговор пареньков, делая вид, что глубоко задумался.
– … а сам смотри. Вишь, я своей замутить кинул: «Тусим? Мне делаешь ту вкусняшку под ёлкой, а себе – иглотерапию. Спецы вангуют». Няшно? А она мне вот – через пару часов офицалкой такой: «Выбрала под пальмой. Всё включено». И «фак» такой зачётный прилепила. Такая пичалька накрыла за это «всё включено», что пришлось с родами на жухлый пупырь упасть.
– А меня корректор уюзал, – тихий голос второго ушастого вдруг упал до первой стадии слезливости, – Лукни. Она мне фотку топлес заслала с эсэмэской: «Готовлюсь». Я ей моментом откинул: «Отличное лицо г. петуха»! Ну, типа в натуре, она самая красивая в год Петуха. Спешил и фейканул. Набил «лийцо» – видишь Й и Ц на клавиатуре вместе, видно цепанул пальцем обе. Вот корр, отстойник, сам чейнджанул на «яйцо». Так я вместо оторваться в реале без её шнурков получил: «Пнх кзл».
– Да с твоим шнурком и без её шнурков никогда ничего толкового не выйдет. Только и горазды, что прибежать, да быстро своего мелкого куда ни попадя запихнуть, балаболки. – неожиданно зло вклинился патлатый, – И не вздумай мне тут своим шедевром потрясти. Даже если по Интернету в оглоблю вытянул. Оторву к бебеням. Вместе с ботвой. Я вот свою дочь тоже в прошлом году без пригляду оставил. Вроде не полная дура, компания такая большая, вроде приличная. Отпраздновали за городом.. зато теперь мы с крикуном. Только вот того Деда Мороза никак не вычислить. Надеюсь, что хоть одного, а не целый десант. Моя как партизанка молчит. А ведь ей восемнадцать только весной будет. Курсы танцев пропали… из-за таких…
– Савелий, не срывайся на этих шкетах, – раздался негромкий голос барменши, – Не они виноваты. Найдём паскудника. У них беды не от головы – от техники идут. Постоянно всем говорю – следите, что ваша шпана сопливая из Сети скачивает, а ваши свистульки туда выкладывают без всякого стыда.
Пацаны затихли и быстро спрятали телефоны. Чинно потянулись за недопитыми «Пепси». Савелий откинулся на стуле, зло поджал губы и прикрыл глаза.
Я, вроде как бы поудобнее устраиваясь, немного сдвинул стул к другому столику. Там, помимо суетливого Лаврентия, расположились два мужика и сильно опухший парень. Одного из мужиков я уже видел – он мне дорогу сюда показал. Другой, степенный такой, что-то рассказывал, медленно цедя слова, и каждую фразу сопровождал небольшим глотком. Заинтересовавшись, я вслушался.
– … и вот тут ко мне сосед-козел прям полдвенадцатого прискакал: «Беда! У меня ёлка не стоит. Жена плачет. Иди, выручай»!