- Жители Великой Сурии! Я, властью, данной мне отцом и дедом, обращаюсь к вам! Все вы знаете, что боги дали нами свод законов, которые мы обязаны беспрекословно соблюдать, но есть люди, которые нарушают наши законы. Боярин Владимир Червонцев повинен в торговле людьми и продаже, дурманящей сознании травы. За это он должен понести наказание!
Речь прервалась и ещё двое крепких мужиков поднялись на помост, после чего принялись срывать одежду с боярина, полностью потерявшего дух к сопротивлению. Он оставался стоять на коленях, а оба помощника спустились с помоста. Царь же вытянул из ножен украшенный золотой проволокой кинжал и подошвой сапога прижал голову боярина к помосту. Поудобнее перехватив кинжал, он прижал лезвие к пояснице и надавил, пуская кровь из тела боярина. Червонцев дёрнулся, но нога царя держала его крепко. Продолжая держать боярина, царь вёл кинжалом ровно по позвоночнику аристократа, рассекая плоть и заставляя Червонцева трястись от боли. Разрезав спину боярина, он протянул руку и тут же ему передали копьё. Обычное такое копьё, ничем не отличавшаяся от других. Червонцев хоть и не видел этого, но явно всё понимал и ещё сильнее затрясся в рыдании. Схватив копьё двумя руками и направив наконечник в голову боярина, произнёс:
- Отправляйся к Тартбогу!
С этими слова царь со всей силы обрушил удар копья на голову боярина под прямым углом. Копьё с лёгкостью пробило голову аристократа и пригвоздила ту к доскам помоста. Толпа радостно взревела, крича, свища и аплодируя своему правителю. Сам же он, оставив труп боярина на помосте, степенно спустился обратно на площадь и скрылся в толпе.
- Глеб, это бы какой-то ритуал?
- Да. Рассекая кожу на спине от пояса к голове, мы выводим из тела весь дух и погань человека. Когда голову пробивают копьём, нужно обязательно сделать так, чтобы остриё пробило пол, чтобы добрый дух человека ушёл в землю, улучшая посевы, а погань человеческая уйдёт на небо для питания Тартбога. Потому нужно вбивать копьё строго прямо.
- Странная система. Я думал, что боги ваши тоже на небе живут.
- Ты прав. Почти все боги живут на небе.
- А зачем тогда погань на небо отправлять?
- Для того, чтобы Тартбог успокоился и не обрушил на наши земли свой гнев. Червонцев преступник. Тех же кто умер, не запятнав свой дух поганью, тот будет просто сожжён и его дух отправился к богам в лучший из миров.
- Интересная у вас система…
- Об этом лучше спрашивать у жрецов. А пока пойдём в Царские Палаты – государь хочет тебя видеть.
Мы двинулись в сторону городского кремля, чьи стены казались ещё более неприступными, чем древние стены Орлаёна. Пропустили нас внутрь практически без проблем, хоть и пришлось немного поконфликтовать с кремлёвской охраной, поскольку меня не хотели пропускать с пистолем. Пришлось нам с Глебом совместными силами убеждать охрану, тыкая им в лица грамотой. Только после того, как они с нескольких ракурсов рассмотрели царскую печать, то только тогда охрана разрешила нам пробраться в столичную крепость. Впрочем, их можно было понять, ведь они охраняли жизнь и покой первого человека государства.
Когда мы оказались внутри, то пришлось остановиться. Глеб вытянул из-за пояса чёрную широкую и плотную ленту, которую протянул мне. Объяснять мне ничего не пришлось и я сам повязал ленту себе на глаза. Причем, ленту повязал я ответственно, чтобы ко мне не было вопросов. Ткань была и вправду очень плотной, отчего ни один луч не проникал на мои глаза. Разоружать Глеб меня не стал, оставив на поясе кобуру и мою саблю. Взяв меня мягко за локоть, он повёл меня вперёд, предупреждая о каждой ступени, встречном человеке и пороге на нашем пути. Вёл меня он долго, постоянно поворачивая, поднимая и спускаясь, отчего я полностью запутался, ведь пытался на всякий случай запомнить маршрут возможного отступления. Наверняка именно этого Глеб и добивался, а потому ничему удивляться не приходилось. В конце концов, после двух десятков минут плутания, меня остановили и наконец стянули повязку с глаз.