Обзор источниковОписанная выше исследовательская стратегия предполагает определение конкретной, ограниченной источниковой базы, которая послужит основой для герменевтической работы. На пути единовременного анализа десятков рядоположных текстов легко выявить топосные сюжеты и мотивы, но также легко не заметить индивидуальность конкретного автора - современника, обладавшего собственным, уникальным видением окружающего мира. Работа с отдельным источником имеет здесь свое безусловное преимущество: она строится на выявлении логики книжника и последовательной реконструкции общезначимых мифологем, заключенных в его рассказе, что позволяет не терять контекст авторских причинно-следственных связей. Историка интересуют при этом как смысловые основания изучаемой культуры, так и особенности мировосприятия ее отдельных представителей. Тематическое рассмотрение широкого корпуса источников неизбежно при анализе топосов и конвенциональных моделей культуры, однако возвращение к отдельному изучаемому тексту крайне важно: оно позволяет верифицировать предположения и более ясно увидеть бытование мифологем в книжности эпохи69.Объектом работы должен соответственно стать ряд последовательно рассматриваемых текстов, написанных современниками Смуты. В основу работы положены три источника, созданные (или сложившиеся в окончательном виде) в первой четверти XVII в. и не зависимые друг от друга: «История в память преди- дущим родом» («Сказание») келаря Троице-Сергиева монастыря Авраамия Палицына - самый популярный памятник публицистики Смутного времени; «Временник» дьяка Ивана Тимофеева - источник, известный подробностью изложения событий и оригинальностью языка70; «Словеса дней, и царей, и святителей московских, еже есть в России» князя Ивана Хворостинина - яркое автобиографическое сочинение эпохи, написанное от первого лица.В нашу задачу не входит археографическое описание памятников: подобная работа проведена многими современными исследователями. Приведем лишь общий обзор вопросов, связанных с происхождением и особенностями трех известных источников.«История в память предидущим родом» Авраамия Палицына - один из важнейших публицистических памятников Смутного времени. Сочинение сохранилось во множестве списков, в том числе в массе сборников разного состава, и широко использовалось в письменности XVII в. (в частности, послужило одним из основных источников Хронографа третьей редакции71).Авраамий (в миру Аверкий Иванов) Палицын родился около 1550 г., в селе Протасьево (Протасово) Ярославской губернии. В 1580-х годах Аверкий служил воеводой, «государевым посланником» и т. д. до тех пор, пока в 1588 г. не подвергся опале, а затем был сослан в Соловецкий монастырь, где (по подсчету Я.Г. Солодкина, не ранее 1597 г.) принял постриг72. В 1602 г. Палицын стал келарем Соловецкого монастыря, а в 1607 г. (или 1608 г.) - келарем Троице-Сергиева монастыря73. Во время тушинской осады келарь находился в столице74, в 1610 г. участвовал в Великом посольстве к Сигизмунду. В отличие от многих участников посольства Палицын не остался в плену, но возвратился в монастырь (на основании этого факта некоторые историки обвиняли Авраамия в предательстве; в доказательство приводились получение келарем охранных грамот на земли монастыря и уклонение от вызова Филарета перед отъездом, однако здесь возможны совершенно иные мотивировки)75. Вернувшись в обитель, Палицын начал проводить политику, направленную против Сигизмунда: из Троицы рассылались грамоты, призывавшие к организации ополчения. После неудачи первой кампании келарь призывал второе ополчение на помощь казакам Трубецкого, а во время сражения под Москвой склонял казаков поддержать людей Минина и Пожарского. Являясь сторонником Михаила Федоровича (И.О. Тюменцев полагает, что Авраамий сыграл едва ли не ключевую роль в «избирательной кампании» 1612-1613 гг., а затем стал «одним из влиятельнейших людей при дворе Михаила Романова»76), после 1613 г. Палицын активно участвовал в восстановлении Троицкого монастыря, и в результате ссылки архимандрита Дионисия в 1618 г. стал главой обители (в это же время монастырь выдержал осаду войск Владислава Вазы). С возвращением в 1619 г. патриарха Филарета ситуация изменилась - Дионисий был возвращен из Кириллова монастыря, а Авраамий вскоре оставил Троицу и вернулся на место пострига, в Соловецкую обитель77. Умер Палицын в 1626 г., создав одно из самых значительных и известных произведений, посвященных Смутному времени78.«История» сохранилась более чем в 250 списках79, большинство которых датируются последней четвертью XVII в. Древнейшие из обнаруженных относятся к началу и середине столетия80.«История» - памятник, сложный по структуре. Он делится на несколько частей, сохранившихся в разных вариантах81. Традиционно считалось, что первая часть сочинения Палицына (шесть глав, описывающих события Смуты от времен Федора Иоанновича до правления Василия Шуйского) сохранилась в двух редакциях: Изначальной (существует в списках как самостоятельное произведение) и Окончательной, предположительно созданной Палицыным при объединении всех текстов в единый памятник. Я.Г. Солодкин полагает, что Изначальная редакция первых глав («История киих ради грех...») была написана после других частей памятника, а созданная вскоре Окончательная редакция («История како грех ради наших...») вошла в единую первую редакцию всего памятника. Ко времени удаления Палицына на Соловки была готова вторая редакция «книги» с несколько измененными последними главами, а в Соловецком монастыре появилась третья редакция, изменения в которой затронули не только конец памятника, но и начальные главы. Таким образом, по мнению историка, говорить нужно о трех редакциях как всей «Истории», так и ее первых глав. В списках получила распространение вторая редакция «книги» Палицына, на основании которой был создан вариант с неавторской правкой текста, существующий в нескольких изводах82.Редакции первых глав памятника называются в историографии либо по авторским вариантам оглавления: «История киих ради грех...» (первая), «История како грех ради наших...» (вторая), либо Изначальной и Окончательной (названия принимались без учета Соловецкой редакции). Все сочинение, сложившееся в первой редакции к 1620-м годам и включающее вторую редакцию первых шести глав, Сказание об осаде и заключительные главы, именуется в литературе «Историей вкратце», «Историей в память предидущим родом», «Историей», «Сказанием» или «книгой» Палицына83. В рамках работы во избежание сложностей будут приняты следующие названия: «История» - для обозначения всего памятника, Изначальная и Окончательная редакции - для обозначения первой и второй редакций начальных глав.Вопрос о времени создания «Истории» неоднозначен: мнения исследователей существенно разнились, создание памятника относили к периоду до или после избрания Михаила Романова на царство. Контекст Изначальной редакции позволяет предположить, что работы над ней велись Палицыным в период до 1613 г., однако доказать это затруднительно84.Дискуссионным вопросом оказалась не только датировка, но и атрибуция памятника: в середине прошлого века О.А. Державина выдвинула предположение о том, что Изначальная редакция была создана Дионисием Зобниновским, а затем переработана Палицыным. Эта точка зрения оспаривалась85, но впоследствии авторство келаря вновь было подвергнуто сомнению - на этот раз Л.Е. Морозовой. Исследовательница приписывала авторство неизвестному участнику осады монастыря; Я.Г. Солодкин, в свою очередь, утверждал, что аргументация Л.Е. Морозовой по данному поводу «не может быть признана сколько-нибудь убедительной»86.В XX в. было сделано многое в области изучения списков «Истории» и определения ее источников, библиография вопроса очень обширна87.Первое издание памятника (без начальных глав) увидело свет в 1784 г., оно содержало ошибки и неточности в воспроизведении текста, как и второе издание (1822), полностью копировавшее предыдущее. В середине XIX в. А.В. Горский выделил первые главы «Истории» как самостоятельно существующее в рукописях произведение, а в 1891 г. вышло его первое издание (13-й том Русской Исторической библиотеки), выполненное под редакцией С.Ф. Платонова по списку Московской духовной академии № 175. Второе издание 13-го тома Русской Исторической библиотеки (1909) впервые содержало текст всех частей памятника, в третьем издании (1925) вновь были воспроизведены только первые главы. Академическое издание «Истории» (включающее также текст Изначальной редакции) было осуществлено О.А. Державиной и Е.В. Колосовой в 1955 г., оно и положено в основу настоящего исследования88.Наше внимание окажется прежде всего сфокусированным на первой части источника - повествовании о пришедшей в страну «смуте». Учтены будут Изначальная и Окончательная редакции; герменевтический анализ изменений, внесенных келарем в Соловецкую редакцию, - дело будущего.В отличие от «Истории» Палицына «Временник» Ивана Тимофеева известен сегодня в единственном списке89. Несмотря на это, сочинение дьяка является одним из наиболее значимых - пространных и сложных - источников Смутного времени, традиционно привлекавших внимание исследователей эпохи.Автор «Временника» Иван Тимофеев, сын Семенов, родился в середине XVI в., с середины 1580-х годов его имя начинает упоминаться в источниках. Тимофеев служил подьячим, дьяком, участвовал в походе против Лжедмитрия, пережил осаду столицы Болотниковым, а затем его направили на службу в Новгород, где он сблизился со М.В. Скопиным-Шуйским. В 1610 г. первая новгородская служба Ивана Тимофеева закончилась, однако он остался в городе, продолжал служить, пережил оккупацию 1611-1617 гг. и составил проект присяги шведскому королевичу. После освобождения Новгорода дьяк возвратился в Москву. В 1618-1620 гг. он служил в Астрахани, в 1621 г. - в Приказе приказных дел, в 1622-1628 гг. - в Ярославле и Нижнем Новгороде. В 1628 г. Тимофеев разбирал судебное дело, по которому оправдал И.Н. Романова, после чего получил земельные пожалования от государя. Вскоре дьяк вернулся в столицу, а в начале 1631 г. умер.Список «Временника» был обнаружен во Флорищевской пустыне в 1833 г. Я.И. Бередниковым. Сохранившаяся рукопись сделана с дефектного оригинала несколькими писцами, подвергалась редакторской правке в 1630-х годах, а спустя 20-30 лет была пополнена недостающими листами и тетрадями, еще раз отредактирована и переплетена90.С.Ф. Платонов описал памятник в известной работе 1888 г. и предпринял попытку реконструкции биографии книжника; впоследствии к структуре «Временника» и биографии его создателя обращались П.Г. Васенко, И.И. Полосин, В.И. Корецкий, О.А. Державина и другие91.Изначальная структура памятника, в связи с непростой историей работы над единственным сохранившимся списком в первой половине XVII в., представляет особую исследовательскую проблему. Мнение С.Ф. Платонова относительно того, что список сохранил авторскую структуру, было вскоре оспорено; И.И. Полосин разделил текст на 64 литературно самостоятельных произведения, Я.Г. Солодкин выделил во «Временнике» 144 части92. Заключительная часть памятника, «Летописец вкратце», состоит из заметок, посвященных описанным ранее событиям: предполагалось, что это неавторское объединение разрозненных записей Тимофеева. Разделение на главы также может принадлежать позднейшему редактору. Памятник складывался из отдельных записок, создававшихся книжником в разное время, по мнению Я.Г. Солодкина с конца XVI в. до смерти дьяка93 (поводом для написания основной части стало, вероятно, упоминаемое в тексте «понуждение» новгородского митрополита Исидора, предположительно относящееся к 1615 г.). Попытка восстановить изначальную структуру произведения была предпринята О.А. Державиной при публикации «Временника»94. Я.Г. Солодкин детально изучил текст памятника, в результате чего появилась новая предположительная реконструкция его изначальной структуры с определенной перестановкой некоторых фрагментов по сравнению с опубликованным вариантом95.К источникам «Временника» относятся новейшие чудеса из Жития Никиты Переяславского, «Степенная книга», «Повесть о Варлааме и Иоасафе», «Повесть зело страшна о некоем юноше, облеченним во иноческий чин и паки поверже» и ряд других русских и переводных сочинений. Как показал Я.Г. Солодкин, можно предположить знакомство дьяка с целым рядом иных средневековых произведений (Домострой, Азбуковники, Жития и др.); в то же время использование Иваном Тимофеевым сочинений своих современников («Истории» Палицына, Нового летописца, утраченной «Истории о разорении русском» и др.) не подтверждается, как и предположения И.И. Полосина о причастности книжника к созданию Хронографа второй редакции96.Дьяку Ивану Тимофееву и его оригинальному сочинению посвящена многочисленная литература97; некоторые статьи будут рассмотрены ниже.Издание «Временника» было выполнено в 13-м томе Русской Исторической библиотеки; в 1951 г. О.А. Державина осуществила академическое издание памятника, на которое мы будем опираться в дальнейшем98.Третий привлекаемый источник, «Словеса дней, и царей, и святителей московских...», был создан вскоре после Смуты ее современником, активным участником событий начала XVII в. Иван Андреевич Хворостинин, автор «Словес», происходил из рода ярославских князей, возвысившихся при Иване Грозном во времена опричнины, служил кравчим при дворе Лжедмитрия, а с приходом к власти Василия Шуйского был сослан. По-видимому, уже в 1610 г. князь вновь оказался на службе. В 1622 г. внимание властей привлекло его увлечение польской литературой: после возвращения в Россию патриарха Филарета и собора 1620 г. подобные вещи безусловно осуждались - обвиненный в еретичестве, книжник вновь отправился в ссылку, местом которой послужил Кирилло-Белозерский монастырь99. В тот же год князь подписал присланный ему «учительный список» с опровержением саддукейской ереси. Вскоре Хворостинину даровали прощение, а в 1625 г. князь умер. О личности Хворостинина, которого современники обвиняли в отходе не только от православия, но и от христианства как такового (отрицание воскресения мертвых), приписывая ему крайнюю самонадеянность и кичливость, а историки считали «духовным предком Чаадаева»(В.О. Ключевский), написано немало; «Словеса» также не раз оказывались объектом исследования100.Помимо «Словес», князь Хворостинин создал произведения апологетического характера, способные доказать его твердость в правой вере (и, вероятно, спровоцированные обвинениями в еретичестве): стихотворное антикатолическое «Изложение на еретики злохульники», «Повесть слезную» о Ферраро-Флорентийском соборе и трактат, направленный против евангелической церкви «На иконоборцы и на вся злыя еретики»101.Точное время создания «Словес» неизвестно. С.Ф. Платонов указывал 1619 г.; памятник часто связывают с периодом второй ссылки, попыткой автора оправдаться и доказать свою приверженность православию, в то время как, по мнению некоторых историков, «тексты не дают никаких оснований для этого предположения»102. Справедливость последней точки зрения можно прояснить, реконструировав авторские смыслы и мотивации, однако вопрос о точной датировке останется открытым.Памятник сохранился в четырех списках103 второй половины XVII в. Во всех дошедших до нас текстах отсутствует конец произведения: три рукописи обрываются на послании Гермогена, Копенгагенский список еще раньше104.Издание «Словес» было выполнено С.Ф. Платоновым по единственному известному ему списку РНБ в 13-м томе Русской Исторической библиотеки. В 1987 г. в серии «Памятники литературы Древней Руси» был воспроизведен наиболее древний Копенгагенский список, отсутствующие фрагменты восполнены по списку РНБ (в 2006 г. осуществлено переиздание в серии Библиотека литературы Древней Руси)105 - этот текст будет использован в рамках исследования.* * *Ссылки на указанные издания «Истории», «Временника» и «Словес» (последнее - по изданию в серии ПЛДР) даются в тексте. Библейские цитаты приводятся по Острожской Библии106 с указанием соответствующей главы и стиха по Синодальному переводу, а также листа издания 1581 года: (Мф. 24: 15-30. Л. 14). Цитаты из источников передаются современным шрифтом с соответствующим упрощением орфографии, ъ в конце слов опускается. Выделения в тексте источников мои, сокращение в рамках предложения обозначается троеточием (...), более одного предложения троеточием в треугольных скобках ().Завершая вступление, хочу выразить искреннюю благодарность всем, чьи советы помогли мне при написании книги: А.В. Каравашкину, Б.Н. Морозову, М.Р. Майзульсу, а также рецензентам книги: А.И. Филюшкину и Е.Б. Смилянской. Особую благодарность и искреннюю признательность я адресую своему учителю А.Л. Юрганову за многолетнюю помощь, ценные советы и неизменно полезную критику. Наконец, хочу поблагодарить свою семью: родителей И.А. Шаронова и М.Б. Антонову, жену B.В. Антонову, а также Б.П. Антонова и Е.Г. Антонову за поддержку, которую они оказывали мне во время работы над книгой.