1 См. например, Соборное определение и Утвержденную грамоту Годунова (Всемогущим Богом «царие царствуют и велицыи величаются»), ААЭ. Т. 2. С. 13, 16. См. также: Дьяконов М.А. Указ. соч. С. 42. Слова Премудрости из Притч Соломона часто передавались в источниках подобным образом (ср. в царских грамотах XVI в., где топос входил в Invocatio, «посвящение Богу» - необходимую часть самопрезентации царской власти: Филюшкин А.И. Титулы русских государей. С. 91, 99). Точное цитирование Библии см., например, в «Повести временных лет» (БЛДР. Т. 1. С. 194).2 Обзор отечественной и зарубежной литературы, посвященной идеологии власти Московского государства, см., например: Филюшкин А.И. Титулы русских государей. С. 82-87. См. также: Шапошник В.В. Указ. соч. С. 433-493; Андреева Л.А. Сакрализация власти в истории христианской цивилизации: Латинский Запад и православный Восток. М., 2007. О проблеме границ царской власти в книжности Смуты см. работы Д. Роуланд (Rowland D.B. The Problem of Advice... P. 259-283; Idem. Did Muscovite Literary Ideology... P. 125-155).3 «Царь ничто же ино, токмо образ Божий одушевлен, и Богом избран бывает...» («Повестъ известно сказуема на память великомученика благоверного царевича Димитрия» // РИБ. Т. 13. С. 857. Ср., например: Сочинения преподобного Максима Грека. Ч. 3. С. 346-348). Идея богоустановленности власти, восходящая к Ветхому Завету, Посланиям апостола Павла и творениям Отцов Церкви, проходит в источниках со времен Киевской Руси (см.: Дьяконов М.А. Указ. соч. С. 47-50). Ср. также идею Эпанагоги - византийского памятника правовой мысли, известного на Руси как Алфавитная Синтагма: «патриархь есть образь живъ Христовь и одушевлен, делесы и словеси вь себе живописуе истину» (Севастьянова С.К. Указ. соч. С. 180).4 В «вольном» обращении со святыми именами, сакральными символами и словами, характерными для культуры барокко, старообрядцы закономерно усмотрели грех гордыни и отступление от православия. Ересью воспринимались при этом многие метафорические уподобления, которые трактовались приверженцами старины как претензия на равенство Богу (см.: Успенский Б.А. Раскол и культурный конфликт XVII века // Успенский Б.А. Этюды о русской истории. С. 323, 335-339). Так, Аввакум упрекал Алексея Михайловича в гордыне за театральное представление сцен из священной истории: «Бог есмь аз! Кто мне равен? Разве Небесной! Он владеет на небеси, а я на земли, равен ему!». (Из «Книги толкований» // ПЛДР. XVII в. Кн. 2. С. 431). Примечательно, что осуждение подобных метафорических уподоблений объединяли старообрядцев с патриархом Никоном (см.: Севастьянова С.К. Указ. соч. С. 211).5 При Алексее Михайловиче частыми становятся уподобления царя Богу, наименование правителя «земным богом», «равноапостольным» и т. п. (см., например: Андреева Л.А. Указ. соч. С. 226-249).6 В то же время в этой области существовали определенные исключения. Иосиф Волоцкий, как известно, назвал царей богами («бози бо есте и сынове Вышняго...»: Иосиф Волоцкий. Просветитель. Казань, 1855. С. 602). Интересно, однако, что в том же «Просветителе», защищая иконопочитание, Волоцкий указывал: «Не все бо же достойно есть покланянию, сие и обожествлению: многы бо вещи имамы им же покланяемся, богы же сих не нарицаем. Покланяем бо ся и царем и князем, богы же их не нарицаем» (Иосиф Волоцкий. Просветитель. Казань, 1896. С. 242-243). Наименование людей богами в определенном контексте являлось нормативным - восходя к псалмам Давида (Пс. 81: 6), оно использовалось в творениях Иоанна Златоуста и Иоанна Дамаскина и повторялось средневековыми авторами. См., например, в Поучении митрополита Фотия (пастырское служение в 1409-1431 гг.): «...И толико кресту сила, ибо и человечьское естество аггельский преложи чин и в нетлении жизни пребывати сподоби, и ни к тому человеки, но богы нарече, глаголя: Аз рех, - бози будете и сынове Вышняго ecu» (Фотий, митрополит Киевский и всея Руси. Сочинения. Книга глаголемая Фотиос. М., 2005. С. 155-156). Ср. также у Кирилла Туровского (БЛДР. Т. 4. СПб., 2000. С. 194), Аввакума (Демкова П.С. Сочинения Аввакума и публицистическая литература раннего старообрядчества. С. 107-108); в речах Паисия Лигарида применительно к царю (Каптерев Н.Ф. Патриарх Никон и царь Алексей Михайлович. Т. 2. Сергиев Посад, 1912. С. 243); и др. При помазании на царство государь назывался «святым», при обращении «господи» (Формулярная редакция Чина венчания Ивана IV, Чин венчания Федора Ивановича, Михаила Федоровича и Алексея Михайловича), что являлось калькой византийской традиции, существовавшей со времен Вселенских соборов (см.: Савва В.И. Указ. соч. С. 69-109; Успенский Б.А. Царь и патриарх. С. 23 (примеч.); Ульяновский В.И. Смутное время. С. 335).7 Идея была обоснована уже Иоанном Златоустом (см.: Чичерин Б.Н. История политических учений. Ч. I. Древность и Средние века. М., 1869. С. 101-102). В памятниках Смуты см. об этом у Тимофеева: Временник, С. 17, 33,108. Ср. с формулировкой, распространенной в источниках XVII в.: «верую в Бога да в великого государя» (см.: Лукин П.В. Народные представления о государственной власти в России XVII века. М., 2000. С. 35-36).8 Аввакум писал, что грехи царей и патриархов не способны омрачить священство и царство (ср.: Временник, 108); при Алексее Михайловиче все стало «накось да поперег: жива человека в лице святым называй». Речь идет об изменении в форме Помянника, где вместо слов «да помянет Господь Бог благородие твое во царствии своем» стали писать «помолимся о державном святом государе царе» (Из «Книги толкований» // ПЛДР. XVII в. Кн. 2. С. 430-431). Ранее царей называли «святыми» при помазании (см. выше). Сакрализация государя, впоследствии императора, происходит с первой половины XVII в.; в XVIII в. русские канонисты начали утверждать, что миропомазание призывает на монарха особую благодать Святого Духа - не признающие этого положения подлежали анафеме (Успенский Б.А. Царь и патриарх. С. 24-29; см. также: Живов В.М. Из церковной истории... С. 146-148, 209, 228).9 См. об этом, например: Максимович К.А. Образ идеального правителя в древнерусской «Пчеле» и политическая мысль Византии // Древняя Русь. Вопросы медиевистики. М., 2002. № 1 (7). С. 28-42; Каравашкин А.В. Русская средневековая публицистика... С. 132-133; Петрухин В.Я. Древняя Русь. Народ. Князья. Религия // Из истории русской культуры. Т. 1: Древняя Русь. М., 2000. С. 222. Тимофеев утверждал особо: «Аще и человек царь бе по естеству, властию достоинства привлечен есть Богу» (Временник, 107). О средневековой западной концепции «двойной природы» короля см., например: Карсавин Л.П. Культура Средних веков. Киев, 1995. С. 123.10 Во «Временник» цитата перешла, по-видимому, из «Степенной книги», куда была в свою очередь заимствована из Похвального слова Василию III; генетически описания восходят к переводу из Агапита (см.: Солодкин Я.Г. «Временник» Ивана Тимофеева... С. 118-119).11 О необходимых добродетелях правителя писали как византийские, так и русские книжники; часто утверждалось, что истинный государь должен воплощать в себе нравственные законы христианства, чтобы не отпасть от Бога и не навлечь неизбежные кары как на себя,так и на страну. В этой области существовали разные концепции (пределы царской власти, возможность / невозможность неподчинения тирану). См., например, обзор этих представлений у Вальденберга (Вальденберг В.Е. Указ. соч.).12 Византийские представления о том, что император обязан не только поддерживать порядок в обществе, но и заботиться о спасении душ своих подданных, было известно в Киевской Руси, но получило новое развитие с конца XV в., во время складывания единого Русского государства. В источниках традиционно утверждалась идея о персональной ответственности князя за справедливое управление вверенными ему Богом людьми (см., например: Дьяконов М.А. Указ. соч. С. 40-52; Филюшкин А.И. Модель «царства»... С. 262-265; Флоря Б.Н. Иван Грозный. С. 87-88, 103-104.13 См.: Филюшкин А.И. Модель «царства»... С. 267; Он же. Андрей Михайлович Курбский... С. 204-205.14 Государь принимает на себя особую ответственность перед Богом за души вверенных ему людей: «Не токмо бо о себе ответ даси ко Господу, но еже и инии зло творят, ты слово отдаси Богу, волю дав им» (Послания Иосифа Волоцкого. М.; Л., 1959. С. 184. Ср.: Переписка Ивана Грозного с Андреем Курбским. С. 39). Бытование этой идеи в культуре XVI в. привлекало в последние годы внимание многих историков. Как справедливо полагает Б.Н. Флоря, именно в силу подобных представлений Иван IV отказывал убитым по его повелению людям в предсмертном покаянии, погребении и посмертном предстательстве Церкви через помин души - выступавшие против воли православного государя и казненные им осуждались на вечные муки (Флоря Б.Н. Иван Грозный. С. 194, 192, 223). Определенные сомнения в прежней модели поведения возникли у царя в конце жизни, когда по монастырям были разосланы Синодики убитых (ср.: Веселовский С.Б. Синодики опальных царя Ивана как исторический источник // Проблемы источниковедения. Сб. 3. М.; Л., 1940. С. 246). А.Л. Юрганов предполагал, что решающим фактором для массовых казней 1560-х - начала 1570-х годов послужили эсхатологические представления Грозного (Юрганов А.Л. Категории... С. 356-404). А.И. Филюшкин, в свою очередь, указывал на то, что «мессианские концепции средневековой России... были тесно связаны с эсхатологическими ожиданиями», причем «...именно в 1560-е гг. в Российском царстве происходило очень мощное развитие какого-то нам не до конца ясного духовного процесса... Можно считать доказанным связь этого процесса с эсхатологическими ожиданиями, идеей богоизбранности Российского царства и несения им мессианской миссии в истории человечества» (Филюшкин А.И. Титулы русских государей. С. 104-105; ср. развитие идеи А.Л. Юрганова: Филюшкин А.И. Андрей Михайлович Курбский... С. 270-271). Наиболее полное и глубокое исследование семантики опричных казней (а также собственную гипотезу о мотивах репрессий и последовавшего в 1583 г. поминовения убитых) предложил А.А. Булычев (Булычев А.А. Между святыми и демонами: Заметки о посмертной судьбе опальных царя Ивана Грозного. М., 2005. С. 177-178).15 См.: Андреева Л А. Указ. соч. С. 236; Каравашкин А.В. Русская средневековая публицистика... С. 132-134, 182; Филюшкин А.И. Титулы русских государей. С. 140. М.А. Дьяконов отмечал, что русский царь стал осознаваться как «глава православия» после Флорентийской унии (Дьяконов М.А. Указ. соч. С. 54-58, 118).16 СГГД. Т. 2. С. 81; Дьяконов М.А. Указ. соч. С. 109-110. См. также: Гардзанити М. Библейские слова и образы в «Чине венчания на царство Ивана IV» // Римско-константинопольское наследие на Руси: Идея власти и политическая практика. IV Междунар. семинар ист. исслед. «От Рима к Третьему Риму». Москва, 29-31 мая 1989 г. М., 1995. С. 226-230.17 См. подробнее: Юрганов А.Л. Категории... С. 217; Флоря Б.Н. Иван Грозный. С. 97-98; Кром М.М. Из истории московского политического дискурса XVI века // Исторические понятия и политические идеи в России ХVІ-ХХ века: Сб. научных работ. СПб., 2006. С. 57; Филюшкин А.И. Титулы русских государей. С. 63-70. Ср. также: Рое М. What Did Russians Mean When They Called Themselves «Slaves of the Tsar»? // Slavic Review. Vol. 57. № 3. 1998. P. 585-608. В последней работе проблема взаимоотношений «холопов» и «государя» представлена в несколько ином ракурсе, так как речь помимо прочего идет о европейском восприятии этих терминов (и ряда русских обычаев) как проявления «рабства» московитов по отношению к правителю. Как справедливо отмечает М. По, русская «патримониальная» модель власти наделяла государя большими правами, однако не делала его власть абсолютной, не лишала подданных частной собственности, не превращала их в рабов и т. д.18 Послания Иосифа Волоцкого. С. 195-196.19 «Не хотесте под Божиею десницею власти Его быти, и от Бога данным нам, владыкам своим, послушным и повинным быти... но в самовольстве самовластно жити», - писал Грозный, обращаясь к изменникам (см.: Переписка Ивана Грозного с Андреем Курбским. С. 46).20 Там же. С. 14, 21. Ср.: Домострой. С. 11.21 См., например, «Исповедание веры и клятвенное обещание» протоиерея Феофана при избрании его царским духовником (13 апреля 1693 г.): АИ. Т. 5. СПб., 1842. Стб. 374.22 См., например: Сочинения И.С. Пересветова. М.; Л., 1956. С. 181,345.23 См. об этом: Юрганов А.Л. Категории... С. 81.24 См., например: Из Изборника 1076 г. // БЛДР. Т. 2. СПб., 2000. С. 426; Домострой. С. 11; Сочинения И. Пересветова. С. 182. Годунов в описании Тимофеева «Божий и царский купно весь от себе отринуша страх» и в результате впадал в гордыню, отравившую все его дела (Временник, 76).25 Ср., например, в «Новой повести о преславном Российском царстве», где поляки называются «кровопролителями» «неповинных новоизраильских кровей», т. е. убийцами русских православных людей (Новая повесть... С. 162).26 Об утверждении идеи царства на Руси см., например: Горский А.А. «Всего еси исполнена земля русская...»: Личности и ментальность русского средневековья: Очерки. М., 2001. С. 134-149; Филюшкин А.И. Титулы русских государей. С. 82-105. О концепции Третьего Рима см. также: Rowland D. Moscow - The Third Rome or the New Israel? // Russian Review. Vol. 55, № 4.1996. P. 591-614; Синицына H.B. Третий Рим... 27 Иное сказание. Стб. 130.28 Шерть - мусульманский аналог крестоцелования (из арабско-тюркского sart - «соглашение, условие»; в словарях русского языка ХІ-ХVІІ вв. и словаре древнерусского языка И.И. Срезневского дан перевод «клятва» без конфессиональный специфики); упоминается в массе документов разного происхождения (договорные грамоты с мусульманами, летописи и др.). Шертные записи прибавлялись к крестоцеловальным с припиской, указывающей приводить по ним к присяге татар и подчиненные Москве сибирские народы (см.: Фасмер М. Этимологический словарь русского языка. В 4 т. Т. 4. М., 1973. С. 431; Срезневский И.И. Словарь древнерусского языка. М., 1989. Т. 3, ч. 2. Стб. 1587-1588.29 Конрад Буссов описывает клятву верности, принесенную в 1601 г. иноземцами Борису Годунову: «Вы должны поклясться нам вашим Богом и вашей верой, что вы будете верны нам и нашему сыну, что не измените и не уедете из страны без нашего на то дозволения, не сбежите или не перейдете к какому-либо другому государю, ни к турку, ни к татарам, ни к полякам, ни к шведам. Вы не должны также скрывать от нас, если услышите о каких-либо изменнических замыслах против нас, и вы не должны вредить нам ни колдовством, ниядом» (Хроники Смутного времени. С. 25-26).30 Примеры формул см., например: СГГД. Т. 1. С. 424,427,435,456-457,472-473; ср. варианты: с. 464, 468 и др.31 Проклятия, встречающиеся в шертных грамотах, зачастую сулят изменнику весьма оригинальные кары. См., например, приписку татарам и остякам в крестоцеловальной записи Василию Шуйскому для Сибири: «...а не учну аз так... служити... и буди на мне Божий огненый мечь, и побей меня государева хлеб и соль, и ссеки мою голову та вострая сабля» (СГГД. Т. 2. С. 306), приписку в присяге Алексею Романову: «...буди на мне Божии огненный мечь и буди яз проклят в сем веце и в будущем, и то золото не пройди в мое горло и испорти во мне сердце и весь живот, и сабля государя царя и великаго князя Алексея Михайловича вся Русии буди на моей шее» (СГГД. Т. 3. М., 1822. С. 441-442). Ср. с «проклятыми» формулами, применявшимися к русским язычникам в русско-византийских договорах по сообщению летописца: «и не имуть помощи от Бога, ни от Перуна, да не ущитятся щиты своими и да посечени будуть мечи своими, от стрел и от иного оружья своего и да будут раби в сий век и будущий» (БЛДР. Т. 1. С. 98, ср.: С. 102, 122).32 См., например, присягу Борису Годунову с девятью приписками (дьякам, подьячим и др.): РГАДА. Ф. 199 (портфели Миллера). № 130. Ч. 1. Д. 3. Л. 1-7 (во втором томе СГГД опубликовано без приписок).33 См., например, Оглашение XVII в. для католиков и протестантов по рукописи Просветителя литовского I // Опарина Т.А. Иван Наседка... Приложения. С. 340-342. См. также: Флоря Б.Н. Исповедные формулы о взаимоотношениях Церкви и государства в России ХVІ-ХVІІ вв. // Одиссей. Историк и время. 1992. М., 1994. С. 209-214; Лобачев С.В. Патриарх Никон. СПб., 2003. С. 48-49.34 Ср. аналогичную реминисценцию у Аввакума, который, однако, не использовал в своем описании понятие смирения. «Он же отвеща: Жена, еже ми сотворил еси. Просто молыть: на што-де мне дуру такую сделал. Сам неправ, да на Бога же пеняет. Она же отвеща: Змия прельсти мя. Вот хорошо: каков муж, такова жена. Бедныя! Все правы и виноватова нет» (см.: Житие Аввакума и другие его сочинения. М„ 1991. С. 299-300).35 Преподобный авва Дорофей. Душеполезные поучения. М., 2005. С. 47-50.36 Ср., например, грамоту патриарха Антония великому князю Василию Дмитриевичу 1393 г.: Памятники древнерусского канонического права. Ч. 1. Приложения. Стб. 274, 276.37 Переписка Ивана Грозного с Андреем Курбским. С. 15.38 О «мертвых еретичеством» людях упоминает «Сказание 12 апостолов о латине и опресноцех» (по Кормчей XVI в. см.: ОР РГБ. Ф. 256. № 233. Л. 234); «Умер бо душею мертвый Алексей протопоп», - говорится в «Просветителе» Иосифа Волоцкого (Цит. по: Дергачева И.В. Указ. соч. С. 151); и т. п.39 Ср. в Разрядных записях: Белокуров С.Л. Разрядные записи... С. 56. См. также: Филюшкин А.И. Андрей Михайлович Курбский... С. 61. Б.Н. Флоря предполагает, что к середине XV в. сложилось представление о том, что нарушение присяги «является таким грехом, который не может быть смыт никаким покаянием» (Флоря Б.Н. Иван Грозный. С. 96).40 ААЭ. Т. 2. С. 286-289.41 Идея, высказанная в XV в. патриархом Фотием, была включена в Стоглав и Соборное Уложение (см. экскурс I).42 Образ казни небесным серпом восходит к Писанию (ср. Откр. 14: 14-16). А.И. Алексеев причисляет его к «ярким эсхатологическим образам» (Алексеев А.И. Указ. соч. С. 65-66), однако это не совсем так: в приводимом послании митрополита Филиппа новгородцам речь идет о недопустимости перехода города к «латынам»; «страшный серп» гнева Божия символизирует здесь казнь, которую Господь может послать «непокорливым сынам», а не конец света (РИБ. Т. 6. Стб. 727). В средневековых источниках образ связан прежде всего не с эсхатологическими представлениями, а с идеей воздаяния за грехи (ср. его характерное использование в Чине венчания Годунова: ДАИ. Т. 1. Стб. 245 и др.) и имеет устойчивую связь с описаниями клятвопреступления (казнь, посылаемая нарушителям присяги). Ср., например, в Словах о клятве, приписанных Иоанну Златоусту (в Измарагдах XVI в.: ОР РГБ. Ф. 98. № 63. Л. 5об.-6; Ф. 304. № 203. Л. 13-14об.) Ср. также иные перечисления казней, посылаемых на клятвопреступников (гнев Божий, голод, огонь, потоп): Повесть о псковском взятии // БЛДР. Т. 9. С. 226.43 См. экскурс I.