- Лана, сейчас мы приземлимся на одной базе. Там ты будешь молчать, чтобы ни случилось. Ты пойдёшь в душ, переоденешься, потом сядешь здесь и будешь сидеть молча, не будешь ни с кем разговаривать, хорошо? За детей не беспокойся, они у Розы.
- Да, - Лану снова начало тошнить. Боже, о детях, она даже не вспомнила – Прости…
- И ты, - тихо сказал Ар и похромал в сторону пульта управления.
Дальнейшие события Лана почти не помнила.
Какие-то люди, явно давно не ладящие с законом, какие-то строения, явно построенные нелегально, какие-то предметы, явно изъятые из оборота, какие-то разговоры, явно незаконные, о какие-то грузах и перевозках...
Во всей этой чехарде Ар держался относительно уверенно, хотя смотрелся неестественно. С ним говорили явно уважительно и постоянно приносили ему какие-то детали. Ар смотрел, брал инструменты, что-то ковырял в них и возвращал с какими-то словами. За это время Лана умылась, переоделась в какое-то обтягивающее платье с глубокими декольте и разрезом, ярко-красного цвета, которое ей всунули в руки.
В звездолёте Лана села на место второго пилота.
- Давно, ты стал с ними…, - женщина замялась, она не хотела ненароком обидеть мужа. – Ну с ними…
- После того, как наше Правительство решило, что рука у меня выросла, и в пенсии я не нуждаюсь, - мужчина хмыкнул.
- А те деньги… Они отсюда?
- Отсюда, - Ар смотрел в мониторы и стучал по клавишам.
- Ар, этот звездолёт?
- Я оставлю его, Лана, он чистый, номера ребята перебили. Документы на него сделали, завтра я его зарегистрирую на себя. Кстати, отлично выглядишь.
Мужчина говорил с ней не отрывая взгляд от пульта управления.
Лана нервно сглотнула. Ар связался с контрабандистами, убил двух человек, а теперь оставляет звездолёт убитых ими же преступников. И все это он делает опять из-за неё. Женщина уставилась в одну точку, она и не заметила, как из глаз потекли слезы, снимая стресс и унося прочь ужас прошедшего дня.
Глава 8
С памятного события прошло три дня, а от воспоминаний Лану, всё ещё, потряхивало. Кошмары снились каждую ночь, где она, с завидным упрямством, убивала нашедших ее легионеров. Просыпаясь в холодном поту, беглянка пыталась прокручивать ситуацию с различными вариантами развития событий, и приходила к выводу, что иного пути у них не было. Да и что говорить, она своими руками была готова убить Пола, лишь бы информация о ее детях не попала к Клыку. Но не это больно ударило по Лане, а то, что Ар стал ее сторониться.
Муж начал избегать ее, да, она также ощущала на себе его взгляд, но в то же время обращала внимание на задумчивое, немного отстраненное, слегка грустное выражение лица. Складывалось впечатление, что мужчина жалеет о чем-то. О чем мог жалеть Ар? Только о содеянном. Наверняка он винил Лану, за то, что она толкнула его на преступление. Ведь это из-за нее он связался с контрабандистами, из-за нее угнал звездолет, из-за нее убил людей.
Она понимала, что нужно поговорить, обсудить ситуацию, возможно, даже расстаться, ведь это так невыносимо жить бок о бок с убийцей. И Лана, как никто другой это знала. Если Ар и не считает ее убийцей, то человеком, который толкнул его на преступление уж точно. Быть постоянным напоминанием о случившимся – это не жизнь. От осознания того, что с Аром нужно будет расставаться, неожиданного стало грустно. Что ни говори, она успела привыкнуть к этому веселому, беззаботному парню, который обожает Ирму, заботится об Ирвине, и которому нравится Лана. Точнее нравилась.
Лане тоже нравилось внимание Геаргина, нравился ей и их общий дом, нравились совместные ужины, прогулки, да что говорить, сам муж ей тоже нравился. Она симпатизировала ему с самой первой встречи, его юмору, позитиву, даже его удивлению от количества заключенных её браков, но видно не судьба.
Женщина вздохнула, оттягивать разговор, как ни страшилась его Лана, смысла не было. Впервые за вереницу пусть фиктивных, но, всё же, бракосочетаний, Лана не хотела уходить. Она расставалась по всякому, из-за денежных вопросов, из-за приставаний, по обоюдному согласию, по истечению сроков договоренности, но ни разу она не жалела о разводе. Может быть поэтому было обидно и неприятно и как-то не хотелось уходить.