Казаки много раз штурмовали Китай-город. Они пролили море крови на приступах. На этот раз удача сопутствовала им. Приставив лестницы, ратные люди во многих местах преодолели крепостную стену. Наемники дрогнули перед их яростью. Одни были убиты на месте. Те, кому достало сил, успели скрыться в Кремле.
Поражение окончательно подорвало моральный дух гарнизона. Полковники поторопились завершить переговоры о сдаче. На этот раз делегацию гарнизона возглавил полковник Струсь, а боярское правительство представлял Мстиславский. Они выходили из Кремля в «застенок» для встречи с Пожарским и Трубецким. Забыв о прежней гордости, Мстиславский повинился, бил челом всей земле.
В тупике у закопченной кремлевской стены Пожарский достиг соглашения с боярским правительством, которое определило будущее царского трона. Компромисс казался неизбежным. Земские руководители не могли без примирения со знатью достигнуть давней цели — избрать государя из великих бояр, природных русских людей. Мир с думой не был результатом свободного выбора. Из Речи Посполитой поступали сведения о больших военных приготовлениях. Королевич Владислав поднялся в поход, чтобы занять московский трон. Россия не могла окончательно избавиться от иноземного царя, пока Боярская дума поддерживала его как законного главу государства.
После трехдневных переговоров земские вожди и боярское правительство заключили договор и скрепили его присягой. Бояре получили гарантию того, что им будут сохранены их родовые наследственные земли. Сделав уступку знати, вожди ополчения добились огромного политического выигрыша. Боярская дума, имевшая значение высшего органа монархии, согласилась аннулировать присягу Владиславу и порвать всякие отношения с Сигизмундом III. Земские воеводы молчаливо поддержали ложь, будто «литва» держала бояр в неволе во все время осады Москвы.
По условиям договора бояре, дворяне, дьяки, купцы и прочие люди, сидевшие в Кремле с «литвой», обязались немедленно отдать все деньги и ценности, взятые из государевой казны или из земщины. Пожалования Владислава и Сигизмунда объявили недействительными.
Русские договорились с русскими. Что же касается соглашения с иноземным гарнизоном, оно состояло из одного-единственного пункта. «Мы, — писал Будила, — принуждены были войти с русскими в договор, ничего не выговаривая себе, кроме того, чтобы нас оставили живыми». То была безоговорочная капитуляция.
26 октября 1612 года наемники выслали из Кремля бояр и прочее русское население. Со скрипом распахнулись тяжелые железные ворота, и на каменном Троицком мосту появились бояре, среди них Мстиславский, Воротынский, Романовы.
На другой день утром земские воеводы приняли капитуляцию от вражеского гарнизона. Солдаты из полка Струся вышли в Китай-город в расположение отрядов Трубецкого и там были разоружены казаками. Будила и его солдаты, некогда приведенные в Россию Яном Сапегой, вышли из Кремля в Белый город и сдались Пожарскому. Командующий гарнизоном полковник Струсь, опасавшийся за свою жизнь, до последней минуты оставался на старом подворье Годунова под охраной слуг. Там он и сдался воеводам. Полковые знамена были повержены наземь посреди площади.
Страшная картина предстала перед глазами москвичей, проникших за кремлевские ворота. Повсюду царила мерзость запустения. Церкви были ограблены и загажены, большинство деревянных построек разобрано на дрова и сожжено.
В честь победы вожди ополчения устроили парад. Земская рать построилась на Арбате, а оттуда торжественным маршем проследовала в Китай-город. Отряды Трубецкого, собравшиеся за Покровскими воротами, вступили в крепость с другой стороны. Войска сошлись на площади подле Лобного места, откуда двинулись через Спасские ворота в Кремль.
Глава 10
ВОЦАРЕНИЕ МИХАИЛА РОМАНОВА
Летом 1612 года король Сигизмунд III завершил приготовления к новому походу в Россию. Он намеревался разгромить силы земского ополчения под Москвой и усадить на трон избранного Земским собором царя Владислава. В дни подготовки к походу окончательно решилась судьба царя Василия Шуйского и двух его братьев, ранее доставленных из России в Варшаву. В глубокой тайне Шуйских доставили в Гостынский замок. Содержали под крепкими караулами. Люди, видевшие в то время Василия, так описали его внешность: пленник был приземист и смугловат. Он носил бороду лопаткой, наполовину седую. Небольшие воспаленные глаза царя уныло глядели из-под густо заросших бровей. Нос с горбинкой казался излишне длинным, а рот чересчур широким на круглом лице.
Василия держали в тесной каменной камере над воротами замка. К нему не допускали ни его родственников, ни русскую прислугу. Князь Дмитрий Шуйский жил в каменном нижнем помещении. Братья имели неодинаковый возраст и обладали неодинаковым здоровьем. Но умерли они почти одновременно. Царь встретил свой смертный час 12 сентября 1612 года. Никто из близких не присутствовал при этом. Дмитрий скончался пять дней спустя. Тюремщики разрешили его жене и слугам наблюдать за агонией князя.
Страже запрещено было произносить имена узников. В акте о смерти Василия чиновник записал: «Покойник, как об этом носится слух, был великим царем московским». Стремясь рассеять подозрения насчет насильственной смерти, составители акта записали: «Покойный жил около семидесяти лет». На самом деле Василию едва исполнилось шестьдесят. Его брат Дмитрий был на несколько лет моложе. Трупы умерших тайно предали земле, чтобы никто не догадался о местонахождении могил. Младшего из трех братьев, Ивана Шуйского, власти пощадили. «Мне, — говорил князь Иван позже, — вместо смерти наияснейший король жизнь дал». Помилованному Шуйскому уготована была судьба таинственного узника. Он должен был забыть свое подлинное имя и происхождение. Отныне он фигурировал под именем Ивана Левина. Расходы на его содержание урезали до 3 рублей в месяц. Оставшиеся у него дорогие вещи были отобраны в королевскую казну.
Как ни старался Сигизмунд III спрятать концы в воду, слух о тайном преступлении достиг России. Московские летописцы нимало не сомневались в том, что братья Шуйские погибли в Литве «нужной» (насильственной) смертью.
Завоевательная война была чужда польскому народу. Сейм все более сдержанно относился к продолжению войны и в особенности к дальнейшим чрезвычайным налогам. Расходы на содержание наемных войск опустошили королевскую казну и привели к образованию огромного долга. Поражение армии Ходкевича вызвало тревогу и растерянность среди тех, кто еще недавно поддерживал завоевательные планы Сигизмунда. Многие сенаторы советовали королю обратить внимание на турецкую угрозу и поспешить с заключением мира на востоке. Сигизмунд не прислушался к трезвым голосам. Однако ему пришлось отказаться от попытки занять московский трон и включить Россию в состав коронных владений по праву завоевателя.
18 августа 1612 года Сигизмунд выступил в московский поход, объявив, что намерен усадить на царский трон сына Владислава. Как и накануне смоленской экспедиции, он побоялся созвать сейм, опасаясь его противодействия.
На границе короля ждала армия в четыре тысячи человек. В Вязьме к нему присоединились гетман Ходкевич со своим войском и более тысячи человек конницы из состава смоленского гарнизона. Сигизмунд предполагал двигаться к Москве кратчайшим путем. Но местность, прилегавшая к Старой Смоленской дороге, давно была разграблена и опустошена. Королевская армия не могла тут прокормиться. По предложению Ходкевича полки от Вязьмы повернули к Погорелому Городищу, вышли на ржевскую дорогу и стали продвигаться к Волоколамску.
В конце октября Сигизмунд еще ничего не знал о катастрофе, постигшей его гарнизон в Кремле. Однако и земское правительство не подозревало о появлении неприятельских сил на ближних подступах к столице. Весть об этом повергла русских в замешательство.
Положение Москвы было достаточно трудным. По обыкновению, дворяне «в осенину» стали покидать полки и разъезжаться по поместьям. Тотчас после освобождения Кремля Пожарский и Трубецкой обратились к городам с отчаянным призывом о присылке провианта. Служилые люди, писали они, заступили Москву, не щадя голов своих, а ныне они на земской службе и помирают голодом. Чтобы разрешить продовольственные трудности, воеводы не препятствовали разъезду дворян. За считанные недели из четырех тысяч дворян в Москве осталось не более половины. Роспуск части войск не разрешил трудности. Столица не имела никаких запасов продовольствия на случай осады.