Ратникам Второго ополчения пришлось тяжело. По словам «Нового летописца», на улицах они не могли сражаться в конном строю и спешились. В бою русские «едва за руки не брались между собой». Одновременно с напором со стороны Ходкевича в тыл ополчению ударили поляки кремлевского гарнизона, выступившие на вылазку. Неожиданно на помощь ополченцам, зажатым между рекой и стенами Белого города, устремились конные сотни, посланные Пожарским к Трубецкому еще до начала сражения. Вслед за ними, увлеченные общим порывом, переправились через реку и вступили в бой четыре казачьих атамана — Филат Межаков, Афанасий Коломна, Дружина Романов и Марк Козлов. Внезапный удар свежих сил во фланг польского войска ошеломил нападавших. Ходкевич отступил к Поклонной горе. Обе стороны понесли значительные потери, но урон гетманского войска был более серьезным.
Следующий удар гетман намеревался нанести со стороны Замоскворечья, где у русских не было сильных укрепленных позиций — стены Земляного города были разрушены еще во время мартовских боев 1611 г. Накануне ночью русский изменник Григорий Орлов сумел провести шесть сотен гайдуков в Москву. Наутро 23 августа они захватили острог у церкви Георгия в Ендове у Москвы-реки[51]. Гетман выдвинулся к Донскому монастырю и сосредоточил все свои силы против таборов Трубецкого.
В помощь Трубецкому князь Дмитрий Пожарский отправил полки князей Лопаты-Пожарского и Василия Туренина. Они встали вдоль рва, по линии бывшего Земляного города. Там же расположились стрельцы и часть казаков. Острог Пожарского находился на левом берегу Москвы-реки, у церкви Ильи Обыденного[52]. Сам воевода переправился через реку и разместился со значительными силами в Замоскворечье. Трубецкой стоял у Лужников. Другой казацкий острожек был поставлен у церкви Климента Папы Римского на Пятницкой[53].
Утром 24 августа гетман начал общее наступление. Удар поляков был столь силен, что они сбили русские полки с линии рвов Земляного города. Под натиском неприятеля не устоял и Пожарский — он был вынужден отступить со своими полками к реке. В этом бою князя ранило. Был вытеснен за реку к своим таборам и Трубецкой. Поляки вступили в Замоскворечье, укрепились у церкви Святой Екатерины на Ордынке[54]и захватили Климентовский острожек. Гетман, считая свою победу решенной, двинул к Кремлю обозы с продовольствием, но казаки, выбитые из острожка, встретили обоз огнем из пищалей, а затем вернули острожек.
Авраамий Палицын, бывший свидетелем августовских боев за Москву, сообщает, что казаки, заняв Климентовский острожек, вскоре же и оставили его, в обиде на дворян, которые якобы не оказали им помощи. Как и 22 августа, они заявили, что не будут сражаться. Положение сделалось критическим. Русские люди были в «великом ужасе» и просили казаков не оставлять поля боя, но помощи не получили. Тогда по просьбе Пожарского к казакам отправился Авраамий Палицын — часть казаков он застал у Климентовского острожка, других — у переправы через Москву-реку, третьих — в их таборах. Расположившись там, казаки пьянствовали и играли в зернь, не обращая внимания на бои, идущие в Замоскворечье. Троицкий келарь воздействовал на казаков не только пламенной проповедью: по сообщению «Нового летописца», Палицын посулил им монастырскую казну.
Вняв призывам Авраамия, казаки с криком: «Сергиев! Сергиев!» — переправились через реку и вступили в бой. В церквях зазвонили в колокола. Дворянские полки и казаки у Климентовского острожка перешли в наступление. Острожек был вновь отбит у поляков. В жестоком бою русские перебили до 700 воинов венгерской пехоты. Русские пехотинцы залегли по «ямам и крапивам». Решающим моментом в наступлении стала вылазка, которую возглавил Кузьма Минин. Взяв три дворянские сотни и роту поляка П. Хмелевского, воевавшего на стороне Второго ополчения, он напал на польские отряды, караулившие брод у Крымского двора, и обратил неприятеля в бегство. Поляки бежали, преследуемые Мининым, вплоть до своего стана, увлекая за собой и другие части. Замешательство противника стало сигналом к общему наступлению. Пехота выступила из «ям» и напала на польские укрепления на рву Земляного города. Пожарский выступил со стороны «государевых садов»[55], Трубецкой с казаками — со стороны Лужников. Поляки были выбиты из укреплений возле церкви Святой Екатерины. По словам Палицына, казаки нападали на них «ови (одни. — C.Ш.) убо боси (босые. — C.Ш.), инии же нази (нагие. — C.Ш.), токмо оружие имуще в руках и побивающе их немилостиво». Потеряв до пятисот человек, гетман отступил к Донскому монастырю, а на следующий день — к Воробьевым горам.
51
Церковь сохранилась в перестроенном виде (построена в 1653 г.) и находится по адресу: Садовническая ул., 6.
52
Церковь была сожжена во время боев и вскоре восстановлена. Ныне существующее здание (Обыденский пер., 6) построено в 1702–1706 гг., предположительно по проекту известного архитектора И. П. Зарудного.
53
Церковь со столь редким для Москвы посвящением — в честь св. Климента папы римского, ученика свв. апостолов Петра и Павла (I в. н. э.), — также сохранилась в перестроенном виде. Современное здание (Пятницкая ул., 26/7) возведено в 1762–1769 гг. и представляет собой выдающийся памятник московского барокко.
55
Фруктовые и аптекарские царские сады располагались у Москвы-реки, напротив Кремля. Ныне это часть Софийского острова между Большим Каменным и Большим Москворецким мостами, район Средней Садовнической улицы. Рядом с садами располагались Садовнические слободы, давшие наименование церкви Св. Николая в Верхних Садовниках (известен также как храм Николы на Берсеневке), Садовнической улице и набережной, Нижней Садовнической улице.