В Можайске комиссары были вынуждены задержаться. Воевода царика кн. Г.П. Шаховский предупредил С. Стадницкого, чтобы большая часть сопровождавшего послов отряда была оставлена, а они продолжили свой путь с немногими людьми обычным порядком, как это принято в отношениях между Россией и Польшей[2194]. С. Стадницкий получил письма от А. Зборовского и М. Мнишек, в которых заявлялось, что переговоры им следует вести не с «рыцарством», а с Лжедмитрием II. М. Мнишек дала гневную отповедь главному послу за то, что он обратился к ней не как к царице Московской, а как «воеводинке Сендамирской»[2195]. Комиссары были вынуждены выслать в Тушино гонца Яна Ловчанского-Добека для выяснения ситуации, который вскоре сообщил им, что мнение «рыцарства» не столь однозначно и многие солдаты готовы идти на службу к королю, необходимо только решить вопрос об оплате. Относительно русских, гонец указал, что многие из них готовы также служить королю[2196]. Получив эти сведения, комиссары продолжили свой путь и прибыли в Тушино 7 (17) декабря 1609 г.[2197]
Командиры наемников и бояре постарались обставить приезд комиссаров так, как будто это был официальный визит королевских послов к «царю Дмитрию». Недалеко от лагеря посольский кортеж встретили гетман и маршалок Р. Ружинский, полковник А. Зборовский и брат Марины — С. Мнишек — и сопроводили к воротам лагеря. Здесь комиссаров, согласно русским традициям, от имени царя приветствовали Иван Глазун-Плещеев и Федор Унковский с пятидесятью дворянами. Лжедмитрий II и М. Мнишек наблюдали за процессией из окна царского терема. Произошел конфуз. Комиссары и слышать не хотели о самозванце. Они демонстративно отказались обменяться приветствиями с посланными цариком дворянами, проехали мимо окон, не обращая внимание на Лжедмитрия II и его супругу, и остановились у Р. Ружинского. На трехдневных пирах Р. Ружинский и полковники безуспешно пытались уговорить комиссаров вступить в переговоры с цариком, но те заявили, что имеют полномочия только на переговоры с «рыцарством» и московскими боярами, а не с проходимцем[2198]. Наконец, 10 (20) декабря 1609 г. Р. Ружинский и полковники созвали собрание наемного войска, на котором выступил С. Стадницкий. В соответствии с инструкциями он перечислил причины, которые заставили короля предпринять вторжение в Россию, при этом подчеркнул, что главная среди них — опасение, что Карл IX и В. Шуйский, мстя за действия «рыцарства», вторгнутся в Речь Посполитую. В заключение комиссар призвал солдат во имя родины срочно вернуться на службу к королю[2199].
Ответы короля и гетмана послам рыцарства, заявления комиссаров вопреки ожиданиям не вызвали взрыва эмоций среди наемников, как это было в сентябре 1609 г. Солдаты, по-видимому, прекрасно поняли угрозу короля возложить на них всю ответственность за войну России с Речью Посполитой и Швецией и объявить их вне закона. К тому же, по свидетельству М. Мархоцкого, кто-то из эмиссаров Сигизмунда III пустил слух, что король прибыл в Россию с крупной суммой денег[2200]. «Рыцарство» ухватилось за идею сапежинцев получить долги самозванца у короля, ссылаясь на то, что своей предшествующей службой, они якобы специально подорвали могущество главного врага Речи Посполитой и подготовили условия для завоевания России[2201]. Яниковского обвинили в том, что он будто бы подменил инструкцию войска своим послам к Сигизмунду III, чтобы поссорить солдат с королем. Наемнику, в один миг превратившемуся в «козла отпущения», пришлось защищать свою честь в поединке с А. Млоцким[2202]. В конце концов послали к сапежинцам, чтобы они так же, как роты тушинского войска, избрали по два представителя, которые 17 (27) декабря 1609 г. начали вести переговоры с комиссарами об условиях возвращения на королевскую службу[2203]. Первое, что предложили депутаты — содействие Сигизмунду III в возвращении Речи Посполитой Смоленщины и Северщины в обмен на помощь в возведении на московский престол самозванца. Получив от комиссаров категорический отказ, солдаты тотчас забыли о царике, хотя еще недавно клялись до конца стоять за его дело. Они заявили комиссарам, что готовы помочь Сигизмунду III захватить Россию при условии, что им наряду с обычным жалованием будут выплачены все долги самозванца, а М. Мнишек получит особый удел. Тут выяснилось, что у короля нет таких сумм в наличности. Тогда «рыцарство» забыло о М. Мнишек и выразило готовность получить 5 миллионов злотых с королевских имений в Речи Посполитой, а все остальное с Северщины. Когда и это предложение было отклонено, наемники согласились получить плату только за три квартала: за два последних, которые они служили у самозванца, и один новый — у короля. Все остальное они рассчитывали получить с Северской земли. И на это предложение «рыцарство» получило отказ. Наемники поняли, что известия об огромных суммах у Сигизмунда III — не более чем слухи и что король не в состоянии компенсировать им долги самозванца. Но о том, чтобы отказаться от «заслуженного», они не хотели и слышать. Переговоры явно зашли в тупик[2204]. X. Збражский под прикрытием переговоров с войском тайно стал договариваться с командирами наиболее боеспособных тушинских отрядов о их поступлении на королевскую службу. Тайное тут же стало явным. Взаимные подозрения между солдатами умножились. Ситуация в наемном войске накалилась до предела[2205].
2194
List Gridicza do L. Sapiehi 18 (28) listopada 1609 г. // Riksarkivet. Skoklostersamlingen. E. 8604.
2195
List A. Zborowskiego do S. Stadnickiego 30 listopada (10 grudz-ienia) 1609 r. // Riksarkivet. Skoklostersamlingen. E 8597; List Carowy Maryny do S. Stadnickiego 30 listopada (10 grudzienia) 1609 r. // Ibid.
2196
List gońca p. Dobka do poslów 27 listopada (6 grudzienia) 1609 r. // Riksarkivet. Skoklostersamlingen. E. 8597;
2201
Instrukcia poslom z wojska J. Sapiehi do poslów króla posłanym 29 listopada (9 grudzenia) 1609 г. // Hirschberg A. Polska a Moskwa. S. 321–325.
2202
List gońca p. Dobka do poslów 11 (21) grudnia 1609 r. // Riksarkivet. Skoklostersamlingen. E/5997.;