Читать онлайн "Смутное время в России в начале XVII столетия: движение Лжедмитрия II" - Тюменцев Игорь Олегович - RuLit

§ 1. Казацкие самозванцы

Историки, изучая обстоятельства появления казачьих самозванцев в 1606–1607 г., отметили, что ни один из них не смог стать признанным вождем повстанческого движения в России. Эту проблему болотниковцам удалось решить только после выдвижения Лжедмитрия II[175]. Исследователи акцентировали внимание на одной стороне явления, упустив из виду вторую. Самозванец — «царевич Петр Федорович», Лжепетр, мнимый сын царя Федора Иоанновича — объявился на Тереке зимой 1605/1606 г. задолго до гибели Лжедмитрия I[176]. Краткая версия легенды Лжепетра, датированная апрелем 1606 г., содержится в мемуарах Ж. Маржарета, который покинул Россию в том же году. Казаки, как свидетельствует капитан мушкетеров, утверждали, что «Царь Петр… — истинный сын императора Федора Иоанновича, сына Иоанна Васильевича и сестры Бориса Федоровича, правившего после Федора, который родился около 1588 г. и был тайно подменен, так как, по их словам, на его место подставили девочку, которая умерла в возрасте трех лет.»[177]. В полном объеме легенда Лжепетра впервые была записана с его слов в канцелярии Оршанского старосты А. Сапеги в январе 1607 г. и переправлена Сигизмунду III[178]. Позднее эта запись стала самостоятельным литературным произведением известным как «Сказание о Петре-Медведке»[179]. Согласно пространной версии легенды жена царя Федора Иоанновича Ирина, узнав о замыслах брата Бориса Годунова захватить престол, якобы отдала новорожденного сына вдове Анне Васильевой, которая жила в селе Братошино близ Москвы. Борису Годунову царица будто бы сказала, что родила пулучеловека-полумедведя. Вдова тайно вырастила «царевича» и рассказала ему, кто он на самом деле только после того, как Борис Годунов погубил его отца и мать. Узнав об этом, «юноша бежал со стрельцами в Астрахань, где жил до смерти Бориса Годунова, не открывая, кто он такой на самом деле». После воцарения «царя Дмитрия» Лжепетр якобы открылся купцу по прозвищу Козел, с которым приехал в Москву к «дяде» в день его гибели. Проведав о чудесном спасении «царя Дмитрия», «племянник» к 8 (18) сентября 1606 г. будто бы перебрался в Смоленск, а оттуда 26 ноября (6 декабря) 1606 г. выехал на поиски дяди в окрестности Витебска[180]. Эта легенда была вскоре доведена до сведения русских послов в Речи Посполитой[181]. Примечательно, что ту же версию легенды, как видно из записок С. Немоевского, сообщили москвичам повстанцы, после выступления Лжепетра в поход из Путивля в начале 1607 г.[182]

М. Перри, ссылаясь на записки С. Немоевского, пришла к выводу, что уже в мае 1606 г. новый царь Василий Шуйский заявил, что Лжепетр в действительности является незаконнорожденным сыном кн. И.М. Воротынского, прижившего его вне брака с одной распутной женщиной из Пскова[183]. Исследовательница не учла, что сочинения С. Немоевского являются мемуарами, а не дневником. Запись 15 (25) июля 1606 г. содержит хронологические реалии более позднего времени — указание на выступление Лжепетра в поход из Путивля (начало 1607 г.)[184], поэтому появление данной версии нельзя датировать маем 1606 г. Следует также иметь в виду, что эта версия не фигурирует ни в одном русском официальном документе и, как видно из записок С. Немоевского, распространялась приверженцами В. Шуйского в народе в виде слухов[185]. Во всяком случае, в декабре 1606 г. русские послы в Речи Посполитой кн. Г.К. Волконский и А. Иванов не смогли сообщить на этот счет ничего определенного[186].

Первые достоверные сведения о самозванце московским властям удалось получить к апрелю 1607 г., когда была отыскана его семья. Русские послы, согласно царскому наказу, должны были сообщить в Крыму, что «царевичем Петром» назвался терской казак Илейка, бывший холоп сына боярского Григория Елагина[187]. Эти сведения почти полностью подтвердились в октябре 1607 г., когда Лжепетр попал в плен и на пытке дал показания[188]. Спасая свою жизнь, Илейка Коровин постарался представить себя жертвой обстоятельств. В его рассказе правда переплеталась с вымыслом и умолчаниями. Он заявил, что якобы был незаконнорожденным сыном муромского сапожника, после смерти отца и матери еще в отроческом возрасте бежал из дома и с торговыми людьми ходил в качестве кашевара на судах по Волге от Астрахани до Москвы. Здесь, на Нижней Волге, он был кашеваром, служилым казаком, холопом и, наконец, вольным казаком[189]. Материалы посольства в Крым показывают, что на счет семьи и сиротского детства Илейка Коровин лгал. Мать, сестры и жена, о которой он даже не упоминает, были живы и хорошо известны властям[190]. Возможно, самозванец таким образом пытался спасти свою семью. В описаниях своих похождений по Волге, как показывают источники, вышедшие из правительственного лагеря, в основном говорил правду[191].