Проведенное исследование не подтвердило сложившиеся в литературе представления о Василии Шуйском как «боярском царе», а о его правлении как «аристократической реакции». Царь Василий, также как прежние московские государи, продвигал на ключевые места в органах государственного управления «своих людей», зачастую незнатного происхождения, отбирая их по принципу личной преданности. Одновременно он закрыл доступ к престижным чинам и должностям представителей оппозиции, хотя они вполне на них могли претендовать, согласно местническим счетам. Кадровая политика, по-видимому, явилась одной из причин военных поражений, преследовавших правительственные войска в борьбе с самозванцем. Попытки В. Шуйского возложить ответственность за неудачу на оппозицию и репрессии, которым он подверг своих «недругов» летом 1608 г., подтолкнули часть молодых аристократов, в основном дворян московских и стольников, к отъезду в Тушино. Их бегство свидетельствовало о глубоком кризисе Государева двора и в немалой степени способствовало ослаблению государственного порядка в стране. Однако масштабы «перелетов» не следует преувеличивать. Большинство высших иерархов церкви, думцев и основная масса членов Государева двора сохранила верность В. Шуйскому и до конца боролась с самозванцем и его приверженцами.
Беглецы-аристократы получили у царика думные чины и изрядно потеснили в Воровской думе его прежних «бояр» и «окольничих». Присяга Лжедмитрию II большей части дворянских корпораций позволила образовать в Тушине новый Государев двор и органы центрального и местного управления. Созданные в Тушине государственные структуры не являлись какой-то принципиально новой формой «революционного» режима и были точной копией московских органов власти, хотя и более пестрыми по составу. Существенные отличия имело только войско самозванца, ядро которого составляли отряды наемников и казаков, а не дворянское ополчение, как это было в Москве. Они были профессионально лучше подготовлены и вооружены, проблема заключалась в том, что их содержание требовало огромных средств, которые разоренная гражданской войной Россия дать не могла.
Попытка тушинского руководства переложить основные тяготы по его содержанию на население северных и северо-восточных уездов России дорого стоила земцам Замосковья и Поморья и оказала значительное влияние на дальнейшую судьбу движения самозванца. В считанные месяцы местное население подверглось невиданному ограблению как через традиционную систему сбора податей, так и через учрежденные иноземцами чрезвычайный налог-«поносовщину» и систему «приставств». Конфискации сопровождались ничем не прикрытым насилием и крайней жестокостью.
Ситуацию усугубило быстрое превращение отрядов фуражиров наемного войска — загонщиков в разбойничьи шайки, которые вышли из повиновения у своих хозяев — иноземных солдат и занялись бесчинствами и открытым грабежом мирного населения. Кое-где авторитетные тушинские местные воеводы, опиравшиеся на сильные дворянские корпорации (Суздальский, Владимирский уезды), некоторое время могли поддерживать порядок на своих территориях и принимать решения, учитывающие интересы земщины. Но это было скорее исключением, чем правилом. Попытки местных воевод справиться с разбойниками неизменно наталкивались на противодействие наемников, тайно поощрявших своих слуг на грабеж. Только открытое неповиновение пахоликов, смекнувших, что в сложившихся условиях они вполне могут обойтись без своих хозяев, заставило тушинское руководство принять меры против разбойников, но было уже поздно. Показательные экзекуции над грабителями и насильниками, имевшие место в первые месяцы службы наемников у самозванца, навсегда ушли в прошлое. Хозяйство северо-восточных уездов России в короткие сроки пришло в упадок. Иная ситуация сложилась в бывших центрах повстанческого движения, где не было иноземных отрядов (Северщина, Псковщина, Астрахань). Несмотря на значительные налоговые тяготы и «поносовщину», тушинская местная администрация, состоявшая, как правило, из местных дворян, смогла сохранить контроль за ситуацией, учесть интересы земщины и заручиться ее поддержкой. Именно поэтому Лжедмитрию II и его приверженцам даже после распада Тушинского лагеря удалось сохранить здесь свое влияние.