Читать онлайн "Смутное время в России в начале XVII столетия: движение Лжедмитрия II" - Тюменцев Игорь Олегович - RuLit

Воеводы кн. И.В. Голицын и Ф.В. Головин, узнав о бегстве Вора, «до Брянска», а по другим сведениям «до Карачева» не дошли[487]. В Брянск, жители которого принесли повинную В. Шуйскому, был введен значительный гарнизон во главе с боярином кн. М.Ф. Кашиным и дворянином московским А.Н. Ржевским[488]. Тульская победа, развал войска самозванца, наметившийся переход на сторону московского правительства городов, участвовавших в «воровстве», вселяли надежды на скорое прекращение гражданской войны[489]. В этих условиях Василий Шуйский, по всей видимости, решил, что имеющихся в Брянске войск достаточно, чтобы погасить пламя братоубийственной войны, и распустил по домам служилых людей, утомленных многомесячной осадой Тулы. Он, вероятно, хорошо помнил, что произошло с правительственной армией под Кромами в 1605 г. после многомесячного стояния, и стремился не повторять ошибок Годуновых.

§ 3. Поход Лжедмитрия II на Брянск

Перемены, произошедшие в Речи Посполитой летом— осенью 1607 г., оказали значительное влияние на события Смуты. Одержав победу над рокошанами в сражении под Гузовым 26 июня (6 июля) 1607 г., король Сигизмунд III начал длительные переговоры с лидером рокошан М. Зебжидовским о примирении. Военные действия между правительственными войсками и рокошанами прекратились. Многие солдаты как с той, так и с другой стороны остались не у дел и готовы были искать счастья на чужбине. Долгое время историки были убеждены, что костяк иноземных отрядов самозванца составляли бывшие рокошане, бежавшие от преследований польских властей. Затем выяснилось, что под знаменами самозванца воевали как сторонники короля, так и рокошане. Более того, бывшие приверженцы официальных властей в войске царика явно преобладали[490]. Наибольшую активность в вербовке солдат в войско самозванца проявили братья кн. Роман и Адам Ружинские — сторонники короля в борьбе с рокошанами. Эти факты позволили И.С. Шепелеву вернуться к гипотезе о скрытой интервенции Речи Посполитой против России[491]. Однако Я. Мацишевский установил, что уход солдат правительственной армии в Россию значительно ослаблял позиции официальных властей Речи Посполитой на переговорах с рокошанами и создавал реальную угрозу войны с восточным соседом до завершения гражданской войны внутри страны[492]. Именно поэтому король Сигизмунд III, гетман Станислав Жолкевский и канцлер Лев Сапега делали все что могли, пытаясь не допустить ухода солдат в Россию, а М. Зебжидовский всячески содействовал экспедиции[493]. Ш. Харлинский сообщил в своем письме кн. Радзивиллу, что будущему гетману самозванца удалось получить у М. Зебжидовского 60 тыс. злотых «на маетность»[494].

В октябре 1607 г. войско короля, стоявшее в лагере под Завихостьем, разделилось. Одни солдаты отправились на зимние квартиры, другие — ушли с Потоцкими, Струсем, М. Вишневецким в Валахию на помощь господарю Константину Иеремеевичу, третьи — решили идти с Р. Ружинским в Россию к Лжедмитрию II[495]. Ш. Харлинский отметил в своем письме к кн. Радзивиллу, что в октябре 1607 г. в отряде Р. Ружинского было 700 гусар[496]. Близкую цифру — 1.000 всадников — называет С. Маскевич, покинувший лагерь правительственных войск с солдатами, отправившимися на зимние квартиры[497]. Вероятно, Ш. Харлинский и С. Маскевич имели в виду передовой отряд наемников Валентия Валевского, которого Р. Ружинский в это время направил в Россию. Мемуаристы М. Мархоцкий и И. Будила отметили, что в этом отряде служило примерно 1 тыс. человек (500 конников и 400 пехотинцев)[498]. Одновременно с В. Валевским в России появился Самуил Тышкевич, которого отец Фредерик Тышкевич направил к самозванцу с 1 тыс. воинов (700 конников и 200 пехотинцев)[499]. Приведенные мемуаристами данные в основном подтверждаются сведениями Новостей, которые распространялись в Речи Посполитой в ноябре — декабре 1607 г. В них сообщалось, что в отряде, посланном кн. Р. Ружинским, было 500 конников, а у С. Тышкевича — 800 гусар и 5 хоругвей казаков[500].

В. Валевский и С. Тышкевич, по показаниям С. Куровского, И. Будилы и М. Мархоцкого, встретили Лжедмитрия II 23 октября (2 ноября) 1607 г. в Комарицкой волости, «убедили» предпринять 3 (13) ноября 1607 г. наступление на Карачев и Брянск[501]. Вопрос о том, где находился лагерь самозванца и наемников почти две недели, остается невыясненным. И.С. Шепелев, ссылаясь на данные позднего Нового летописца и Б. Болтина, полагает, что самозванец и иноземцы вернулись в Стародуб[502]. Если обратиться к тексту Нового летописца, то можно обнаружить неточность в интерпретации источника, допущенную И.С. Шепелевым. Автор Нового летописца указывает, что самозванец после встречи с наемниками стал лагерем в Трубчевске. Стародуб упоминается только в заголовке статьи, который явно позднего происхождения[503]. Б. Болтин действительно говорит, что Лжедмитрий II пришел к Брянску «во осень» из Стародуба, но это первое упоминание в источнике о самозванце, в котором два осенних похода царика объединены в один. Есть еще одно свидетельство о пребывании Лжедмитрия II в Стародубе. Доктор богословия Викентий Львовский указал в своем донесении от 22 декабря 1607 г. (3 января 1608 г.), что виделся с Лжедмитрием «в Северской области в Стародухове» около дня Симона и Иуды в 1607 г.[504] Католики отмечают день Симона и Иуды 18 (28) октября 1607 г. В этот день самозванец, как известно из показаний М. Харлинского, С. Куровского, И. Будилы, был в Карачеве[505]. В донесении богослова явная путаница. Трубчевск являлся удобным пунктом сосредоточения войск самозванца, т. к. отсюда шли прямые дороги как на Карачев и Брянск, так на Путивль и Стародуб, поэтому свидетельство Нового летописца представляется более достоверным.