В конце ноября 1607 г. Лжедмитрий II и его окружение в очередной раз попытались установить контакты с правящими кругами Речи Посполитой. Самозванец в своем письме известил короля, что направляет к нему своего гонца — «знатного человека» еврея Арнульфа Калинского — с известием о том, что надеется, как прежде, на помощь в «отвоевании отцовского царства», и в скором времени в Краков отправит «великое посольство»[517]. Но и это послание король оставил без каких-либо последствий. А. Гиршберг установил, что А. Калинский смог добраться до Кракова только в феврале 1608 г.[518]
В ноябре — декабре 1607 г. войско Лжедмитрия II в лагере под Брянском пополнилось новыми отрядами наемников. Пан Миколай Велегловский-Корытко привел некоего самозванного царевича и 12 хоругвей погребицких казаков. Войцех Рудницкий, Анжей Хруслинский и Стефан Казимерский, по данным И. Будилы, прибыли к царику вместе со своими ротами[519]. Согласно Реестру войска самозванца, М. Велегловский впоследствии командовал полком 800 конных гусар и казаков, В. Рудницкий — 120 конниками[520], Хруслинский — 200 пятигорцами, С. Казимерский — 150 пятигорцами[521]. Таким образом, к концу 1607 г. наемное войско самозванца достигло примерно четырех с лишним тысяч человек.
Многочисленные свидетельства иностранных мемуаристов о поступлении на службу к Лжедмитрию II наемников создали обманчивое представление, что исключительно благодаря помощи иноземцев самозванец смог продолжить борьбу с Василием Шуйским. Источники не подтверждают этой гипотезы. В ноябре 1607 г. в Брянском лагере войско Лжедмитрия II пополнилось крупными отрядами русских повстанцев. С. Куровский и автор Нового летописца сообщают, что к царику явился самозванец — «царевич» Федор Федорович во главе 3-тысячного отряда донских казаков. Он был обласкан Лжедмитрием II и занял видное место при его дворе[522]. Бывший соратник И.И. Болотникова Юрий Беззубцев, по свидетельству К. Буссова, привел к самозванцу, по непроверенным данным, 4 тыс. бывших воинов повстанческой армии, которых Василий Шуйский в соответствии с договором о капитуляции Тулы простил и послал осаждать Калугу. Болотниковцы не смогли ужиться в правительственном лагере, подняли мятеж и ушли к царику[523]. Общая численность войска Лжедмитрия ІІ, по данным, полученным в Речи Посполитой в ноябре — декабре 1607 г., достигла 10 тыс. человек[524]. Нетрудно заметить, что русские повстанцы играли в нем важную роль.
Положение правительственного отряда, осажденного в Брянске, день ото дня ухудшалось. В крепости не хватало воды, дров, продовольствия. Василий Шуйский, обеспокоенный развитием ситуации на Северщине, направил к Брянску войско, которым командовали боярин И. С. Куракин и стольник кн. В.Ф. Литвинов-Мосальский[525]. Передовой отряд кн. В.Ф. Литвинова-Мосальского достиг города, по данным И. Будилы и Нового летописца, 14 (24) декабря 1607 г.[526] Воевода, оценив ситуацию, пошел на риск: сходу форсировал р. Десну, по которой шел лед, не дожидаясь подхода основных сил. Гарнизон крепости помог кн. В.Ф. Литвинову-Мосальскому и его воинам, ударив по лагерю противника. Гетман М. Меховецкий и полковники оказались не готовы к такому развитию событий и не смогли помешать кн. Ф.В. Литвинову-Мосальскому и его воинам прорваться в Брянск и помочь осажденным. В разгар боя подошли основные силы правительственного войска и сосредоточились на берегу Десны напротив города. Ночью ударил сильный мороз. Река встала. Правительственные войска получили возможность доставить в крепость все необходимое и провести перегруппировку сил для решающего удара по лагерю самозванца[527].
События на Северщине и в украинных городах в конце 1607 г. показали, что после взятия Тулы с самозванщиной далеко не покончено. Переход на сторону Лжедмитрия II бывших болотниковцев из-под Калуги, новые пополнения с Дикого Поля и из-за рубежа помогли движению Лжедмитрия II вновь набрать силу. Широкое участие в движении иноземцев подтолкнуло Василия Шуйского активизировать дипломатические усилия в надежде добиться от Сигизмунда III вывода польских и литовских отрядов из России. Прибывшие в Москву еще 22 октября (2 ноября) 1607 г. королевские посланники С. Витовский и Я. Соколинский-Друцкий 20 (30) ноября 1607 г. получили аудиенцию[528]. Примечательно, что Василий Шуйский выполнил одно из требований польской стороны: допустил для участия в переговорах прежних послов М. Олесницкого и А. Гонсевского[529]. Они, как видно из Разрядов, участвовали в переговорах во дворце 8 (18) и 15 (25) декабря 1607 г., затем 28 января (7 февраля) и 5 (15) февраля 1608 г. Уступка, как видно, не принесла желаемых результатов. И. Масса, черпавший свои сведения у живших в Москве иноземцев, разузнал, что послы вели себя очень заносчиво и надменно, обвиняли московитов за великое бесчестие и гибель подданных короля 17 (27) мая 1606 г.[530] Переговоры к началу весны зашли в тупик. Царь Василий, как видно из Разрядов, вплоть до мая 1608 г. отказывал послам в аудиенции[531]. С. Витовский и Я. Соколинский, так же как А. Олесницкий и А. Гонсевский, фактически оказались пленниками.
517
Письмо Лжедмитрия II королю Сигизмунду III 30 ноября (10 декабря) 1607 г. // Международные связи России до XVII в. М., 1961. С. 539–540.