И.С. Шепелев, анализируя причины поражения правительственной армии, пришел к заключению, что их было две: социальная и военная. Первая — наличие классовых противоречий в правительственном войске и враждебное отношение к московскому правительству народных масс; вторая — слабое вооружение и плохое руководство армией. Проявления классовых противоречий историк видел в нежелании даточных и охочих людей служить Шуйскому, в «сомнении в людях», когда некоторые из них предпочли вместе с Н. Лихаревым отъехать к царику, а многие разошлись по домам[673]. Построения исследователя не совсем корректны. В источниках нет указаний на социальные антагонизмы между дворянами и даточными в правительственном войске. Изменник коширянин Н. Лихарев был сыном боярским, а не представителем низов. Причина поражения, по всей видимости, лежит в общем кризисе, который переживало поместное ополчение в те годы и бездарном руководстве войском.
Н.И. Костомаров полагал, что Болховская победа «значительно поддержала» Лжедмитрия II. Поляки, якобы, «стали верить в его родовое счастье».[674] Это явное преувеличение. М. Мархоцкий определенно показывает, что сражение под Болховым едва не стало «пирровой победой» для Лжедмитрия II и его окружения. Буквально сразу после окончания боя наемники, разграбив богатые трофеи, в очередной раз предъявили самозванцу счет. Денег у него не было и он, как видно из рассказа М. Мархоцкого, обратился к солдатам с речью, чередуя похвалы с посулами. Царик в дополнение к прежним обещаниям поклялся после захвата столицы отдать наемникам царскую казну, уверял, что отныне будет назначать на воеводства в города двух воевод: иноземца и русского и т. д. Солдаты, по свидетельству мемуариста, дали себя уговорить и согласились служить дальше в долг[675].
§ 3. Поход на Москву
Достигнутое соглашение позволило Лжедмитрию II, Р. Ружинскому и И.М. Заруцкому выступитъ к столице. И.С. Шепелев, ссылаясь на указание Нового летописца, что «дворяне и дети боярские, кои взяты в Волхове, видячи такую вражью прелесть, побегоша все от него к Москве»[676], пришел к заключению, что продвижение самозванца к столице сопровождалось усилением классовой борьбы крестьян против помещиков в местностях, оказавшихся в полосе наступления повстанцев. Проявлением этой борьбы будто бы явилась присяга народа Вору и бегство дворян[677]. Выводы исследователя нуждаются в уточнениях. В первые дни похода на Москву 5 (15) мая 1608 г. отряды самозванца продвигались по уездам, население которых давно участвовало в повстанческом движении. Они останавливались в Козельске, затем — в Калуге, где их встретили хлебом-солью. М. Мархоцкий, описавший этот поход, не приводит каких-либо фактов, свидетельствующих об антагонизмах между помещиками и крестьянами в этих уездах[678]. Многие местные дворяне и дети боярские перешли на сторону правительства задолго до Волховского сражения[679]. В авангарде войска Лжедмитрия II шел отряд Третьяка Сеитова, который, как видно из прямого указания источников, состоял из дворян, детей боярских, прочих служилых людей, плененных в Волхове. Весьма наблюдательный М. Мархоцкий заметил, что давние приверженцы дела самозванца не доверяли людям, которые с оружием в руках боролись против их государя и принесли ему присягу, только попав в безвыходное положение[680]. Подозрения полностью оправдались, когда войско Лжедмитрия II подошло к устью р. Угры. Переправившись на противоположный берег, Т. Сеитов и его воины покинули самозванца и ушли в Москву[681]. Их бегство, вопреки мнению И.С. Шепелева, нельзя рассматривать как стремление спастись от своих крестьян.
681
Ibid; Новый летописец. С. 79;