Обстоятельства перехода войска самозванца из Тайнинского в Тушино как-то выпали из поля зрения историков. Между тем, они могли стать поворотным пунктом в противоборстве Василия Шуйского и самозванца. Царь явно готовился нанести удар по противнику, допустившему тактический просчет. Буквально накануне выступления войска самозванца пушкари, видимо из тех, кто попал в плен после взятия Болхова, вывели из строя артиллерию и пытались бежать в столицу, но были схвачены и подверглись мучительной казни[732]. Выступив из Тайнинского, полки самозванца неожиданно столкнулись с крупными силами правительственных войск на Тверской дороге. Свидетельства об этом бое оставили М. Мархоцкий, И. Будила и автор Нового летописца. Наемники вспоминали, что войско самозванца было атаковано в узком месте, где, по-видимому, нельзя было использовать главное преимущество самозванца — конницы[733]. Бой, по показаниям очевидцев, был упорным и кровопролитным. Р. Ружинский и И.М. Заруцкий, по-видимому, оказались на грани поражения. Им с большим трудом удалось отразить атаку правительственных войск и прорваться сквозь созданные противником заслоны. Летописец отметил, что на том бою сложили головы тридцать три сына боярских Алексинца[734]. Бой на Тверской дороге показал, что приверженцы самозванца отнюдь не являются полными хозяевами положения у столицы и что Василий Шуйский имеет достаточные силы для борьбы. Вместе с тем нельзя не заметить, что царь в очередной раз упустил чрезвычайно благоприятную возможность для разгрома противника.
14 (24) июня 1608 г. Василий Шуйский во главе государева полка, сформированного из членов Боярской думы во главе с кн. Ф.И. Мстиславским, приказных и дворовых чинов, вышел из Москвы и расположился на Ваганькове у р. Пресни. Боярин кн. И.И. Шуйский и окольничий кн. Д.И. Мезецкий служили в полку дворовыми воеводами. Государев полк был усилен артиллерией, которой командовал кн. И.Ф. Волконский. Основные силы правительственной армии расположились у стен Москвы на р. Ходынке, напротив Тушинского лагеря. Большим полком командовали бояре кн. М.В. Скопин-Шуйский и И.Н. Романов вместе с вновь назначенными сюда третьим воеводой кн. В.Ф. Литвиновым-Мосальским и разрядным дьяком Сыдавным Васильевым[735]. К Большому полку были приданы отряд татар во главе с кн. М.П. Барятинским и артиллерия — с Г. Валуевым. Передовым полком, как и в походе на р. Незнань, командовали боярин кн. И.М. Воротынский и окольничий кн. Г.П. Ромодановский, а Сторожевым полком — стольник кн. И.Б. Черкасский и окольничий Ф.В. Головин. Во главе войскового обоза был поставлен Р.Д. Бутурлин[736]. Мемуары наемников показывают, что Василию Шуйскому удалось произвести сильное впечатление на врагов. И. Будила сообщил в своих воспоминаниях, что в собранном Василием Шуйским войске, якобы, было 100 тыс. русских воинов и 40 тыс. татар[737]. М. Мархоцкий полагал, что в правительственной армии служило около 70 тыс. воинов[738]. Появление значительного правительственного войска заставило кн. Романа Ружинского и И.М. Заруцкого побеспокоиться о своих тылах. 19 (29) июня 1608 г. войско самозванца, ставшее в с. Тушине, начало спешно сооружать укрепленный лагерь[739]. Руководители движения самозванца запросили помощи у А. Лисовского и инфляндских солдат в Литве.
734
735
Поляки, запомнившие кн. В.Ф. Литвинова-Мосальского по боям под Брянском, не только отметили его появление в Большом полку, но даже сочли, что царь назначил его главнокомандующим. И.С. Шепелев высказал предположение, что, назначив боевого воеводу в помощь кн. М.В. Скопину-Шуйскому, Василий Шуйский продемонстрировал недоверие к племяннику. По нашему мнению, для такого предположения нет достаточных оснований. Новые назначения скорее свидетельствовали о значительном усилении Большого полка, чем о недоверии царя к племяннику.