Многие из описанных растений было с вложенным вместо закладки конвертом с семенами. Около трети — с высохшими листами, стеблями и цветами, и почти все — с рисунками, иногда сделанными на полях.
Но в книге не было ничего, что могло помочь мертвецу.
Видимо, Ясинэ это никогда не интересовало.
Впрочем, тело Райги уже было почти как живое. Обугленные кости восстановились, покрылись связками, мышцами, кожей. Сошли ожоги и затянулись все раны, кроме татуировок. Восстановились глаза, и он мог открыть их у любой момент.
Но когда Райга придет в себя, ему нужно будет время восстановиться. И только сад смерти мог бы в этом помочь.
Самсавеил открыл глаза и огляделся.
Поднял руки к глазам и посмотрел на них. Иссеченные оружием Верховного шисаи, они все еще не затянулись.
Обернулся. Изрезанные крылья с поломанными перьями были немного розовыми от крови.
Раны давно перестали кровоточить, но затянуть их не хватало сил.
Самсавеил коснулся пальцами длинного пореза на щеке и надавил — рана местами была даже сквозная, и тонкая пленка, затянувшаяся изнутри, тут же лопнула.
И можно было восстановить тело. Одним лишь взмахом крыла, но…
Самсавеил сделал взмах рукой, повелевая.
И перед ним медленно материализовался черный бархатный мешок. Он собирался в пространстве постепенно, и купол трещал, сдерживая его. Но все же мешок возник целиком.
Всемогущий раскрыл мешок, и лиловые кристаллы брызнули светом.
Верховный шисаи обернулся на сияние.
Самсавеил повелел — и кристаллы один за другим стали складываться в статую Евы. Он наклонился к ней и дождался, пока ее руки обнимут его шею. Как тогда, как в последний раз.
Купол заискрил лиловыми молниями и затрещал на тысячи голосов кумо. Их стрекот слился в общий гул, становясь все громче и громче.
И статуя Евы рассыпалась в пыль.
Купол снова стал таким же, как и был.
Самсавеил только горько усмехнулся и принялся руками перекладывать лиловый прах в мешок.
— Что ей нужно? — вздохнул Всезнающий, опуская руки в лиловую пыль. — Я не понимаю.
Тайгон перевернул страницу и, почувствовав на себе взгляд божества, поднял голову. Тот определенно говорил с ним.
— Странно, что Всезнающий может задаваться вопросами, не находите? — пожал он плечами.
— Она может прятать от меня свои мысли, — Самсавеил поднял в кулаке горсть лиловой пыли и расставил пальцы, чтобы она ссыпалась обратно.
Верховный шисаи хмыкнул и захлопнул тяжелую книгу.
— Она женщина, а значит, ей нужно то же, что и женщинам… — и, подумав, добавил. — В общем-то, что и всем.
— И чего же? — Самсавеил непонимающе уставился на мешок.
— Ну не знаю. Внимания? Быть услышанной? — Тайгон пожал плечами.
— Но я всегда ее слышу. И внимательно наблюдаю за ней тоже всегда.
— Это называется «преследование», Самсавеил, — вздохнул Тайгон.
— А что тогда ей надо?! — хмыкнул Всезнающий и непонимающе уставился на собеседника.
— Внимания к своим словам и просьбам. Она ведь не немая русалка. Что-то же говорила, о чем-то просила, — Тайгон покрутил рукой, предлагая продолжить его мысли.
Самсавеил задумчиво посмотрел на то, что осталось от Евы. За несколько минут в его голове прокрутилось все то время, что они провели вместе во всех ее жизнях и все ее слова.
— Да, просила, — наконец отозвался он. — Просила любить этот мир и вас.
— Уже неплохо… — кивнул Тайгон.
— И если я буду любить мир вас, она полюбит меня?
Он с такой надеждой посмотрел в глаза Тайгону, что тот смог ответить только с большим запозданием, очень осторожно выверяя слова:
— Как я понимаю, она и так любит всех, без единого исключения. И всех одинаково.
— О нет, некоторых она прокляла, не пожелав их больше видеть, — усмехнулся он. — А одного она любит больше других. И это не я.
— Я знаю. Мне рассказывали об Адаме. Но ведь он мертв.
— Ошибаешься… — прищурился Самсавеил.
— Странно, вы ведь убили его. Что может помешать убить снова?
— Да вот, — Всемогущий недвусмысленно обвел взглядом купол своей тюрьмы.
— Ну да, действительно.
— Но я не хочу убивать его снова. Я сделаю лучше, и у нее не останется выбора.
Тайгон в ответ рассмеялся:
— Разве вы не поняли? Ева не любит, когда ей не оставляют выбора. Просто не выносит. В отместку она создает себе десятки дорог, сотни путей и тысячи вариантов выбора. И наше настоящее — всего лишь одна из ее дорог…
— … в никуда, — усмехнулся Самсавеил.
— Как знать, — пожал плечами Тайгон. — Если она вам так дорога, может, стоит прислушаться к ее «бессмысленным» просьбам? Она ведь совсем не глупа и…
— Да она тебе нравится! — Всезнающий с прищуром посмотрел на него.
— Я питаю к ней уважение…
— … и интерес, — поддакнул он.
— Скучной ее не назовешь…
— Ты прекрасно понял меня!
Тайгон снова раскрыл фолиант на коленях и молча вернулся к чтению.
— Впрочем, ничего удивительного в этом нет.
Тайгон пожал плечами.
— И не надо меня игнорировать, мальчишка!
— Я полагаю, разговор зашел в тупик, и говорить дальше не о чем, — шисаи перелистнул страницу и провел пальцами по зарисовкам ядовитых трав.
Самсавеил нехотя кивнул.
Но молчание все равно не продлилось долго.
— Ты всегда читаешь, когда сидишь здесь, охраняя меня и проверяя состояние брата. Раньше это были книги по истории.
Тайгон перелистнул еще одну страницу. Библиотека этого храма была самой богатой, ведь ее собирала Ясинэ. И самые значимые книги, когда-то написанные Самсавеилом, Тайгон уже давно прочел. Но библиотека была многим больше и богаче.
— Да, мы может поговорить о чем-нибудь или ком-нибудь, — кивнул он. — Мои познания истории ограничены только книгами. В то время как ваши — ограничены реальностью.
Самсавеил широко улыбнулся:
— Например, мы можем поговорить о первом императоре ангелов, убившем создавшего его кота. Или о коте, убившем последнего императора ангелов. Или о кумовом отродье, которая цепляется за всех, кто примет ее и проявит хоть капельку симпатии — и раз за разом страдает от этого. Или о дите Бога, которая все свои жизни будет метаться на гранях пространства и времени. Или о проклятом шисаи, садовнике райского сада, который обречен на поиски смысла жизни, имея его. О трусливых, подлых, высокомерных, эгоистичных, слабых…
— …смелых, верных, сильных, стойких, добрых… — продолжил за него Тайгон.
— …об убийцах, предателях, лжецах, палачах…
— …о друзьях, возлюбленных, героях. О нас. О всех нас, — улыбнулся он.
— Да. И что только она в вас нашла?!
— Я же только что озвучил.
— Она просто слишком плохо вас знает. Или скорее я, как Всезнающий, знаю вас слишком хорошо! — ощерился Всезнающий.
Тайгон пожал плечами.
— И о ком же нам поговорить? О ком?!
— Об одном… боге. Который когда-то, мальчишкой, носил имя Элоах, — улыбнулся Тайгон.
Самсавеил оцепенел. Усмешка сошла с его лица.
— Это было очень и очень давно, продолжал Тайгон. — Когда остров был населен не нами, а ими, — кивнул он на статуи древних. — Он был одним из них. Крылатый мальчик Элоах. Давайте поговорим о нем?
— НЕТ!
— Имея крылья, он хотел долететь до Создателя. Солнце опалило его крылья, но Создатель услышал его мольбы и явился ему. А вот тогда… — Тайгон обвел рукой статуи, — все они были уничтожены, буквально стерты с этого острова.
— Это не так, — сухим безжизненным голосом произнес Самсавеил. — Те, кто захотел, отплыли на другие континенты. Они выжили, мы с Евой видели их. Нойко теперь с ними тоже. Как и мои сыновья и дочери, избежавшие смерти от ваших рук.
— Стало быть, все остальное тоже правда? — вскинул брови Тайгон. — И как Элоах стал богом, и как этот остров заполнился людьми? И как эти люди долго и спокойно жили, пока вы не узнали среди них Еву и не воплотились здесь? И как энергия от пробуждения Евы начала странно влиять на людей, наделяя их звериными чертами?