Были сокращены до минимума штаты администраций всех уровней: районов, города, области. В связи отсутствием необходимости предоставления каждодневного отчета, и лишения администраций функций контроля, отпала необходимость в большом количестве сотрудников. В итоге, сокращенные в десять раз аппараты, уже к вечеру переселили в одно здание – Белый дом. В освободившихся зданиях готовились открыть поликлиники и больницы, а лишенным работы сотрудникам администрации, было предложено пройти обучение на санитаров по уходу за больными и престарелыми людьми.
Аналогичные сокращения коснулись всех государственных и муниципальных организаций и предприятий осуществляющих контрольные, разрешительные, запретительные, функции. Высвободившаяся армия чиновников и всевозможных клерков должна была заполнить увеличенные штаты учреждений, специализирующихся на оказании социальных услуг населению.
День подходил к концу. Очищенные от мусора дворы, отмытые за день улицы и подъезды жилых домов, заиграли новыми красками. Дышать стало свободнее. Ушло куда-то напряжение, искажающее и даже обезображивающее лица жителей города. На улицах и в квартирах зазвучал смех, наполненный радостью и надеждой на благополучное будущее. Но были и такие, кто сегодня впервые, за долгое время, испытал гнетущее уныние, и теперь со страхом взирал в завтрашний день.
Вечером, возвращаясь с работы на общественном транспорте (чертовщина с автомобилями не закончилась), губернатор, в упадке духа, думал о завтрашнем дне. Перед глазами маячили абсолютно не радужные перспективы: суд, конфискация всего имущества, нажитого непосильным трудом, и тюремная камера на долгие, долгие годы. Жизнь потеряла всякий смысл.
В домашней резиденции по-прежнему не было электричества, но это уже не беспокоило Владимира Сергеевича – со следующего дня, согласно решению депутатов губернской думы, этот дом надлежало покинуть, в связи с передачей объекта под детский профилактический санаторий (к слову, губернаторская резиденция изначально и строилась как детский санаторий). Не беспокоило его уже и отсутствие информации по зарплате – к вечеру, сведений о зачислении на карту семьсот тысяч рублей так и не поступило.
Не смотря на то, что после завтрака, во рту губернатора не побывало и крошки, кусок в горло не лез. По приходу, не проронив ни слова с домочадцами, Владимир Сергеевич, как был в костюме и в обуви – завалился в постель, но мозг, с бешенной скоростью генерирующий мысли, не давая заснуть, еще мучительно долго терзал его душу, вырисовывая ужасающие картины его дальнейшей жизни.
Глава 5
– Володя, просыпайся, пора вставать, – супруга губернатора осторожно потеребила плечо крепко спящего мужчины.
Владимир Сергеевич, вздрогнув, открыл глаза и внимательно посмотрел на жену, а затем осторожно спросил: «Какой сегодня день?»
– Пятница, – удивленно ответила жена. – Ты что забыл? Сегодня у тебя видеоконференция с президентом. Совсем ты уже заработался. Надо бы тебе съездить куда-нибудь, развеяться. Может, на выходные слетаем на нашу виллу в Ницце? А то два месяца там не были.
Жена продолжала радостно тараторить, но Владимир Сергеевич её уже не слушал. Он думал только об одном: «Сегодня пятница! Это был сон! Он по-прежнему губернатор, и всё у него будет хорошо!!!»
ЭПИЛОГ
В один из майских выходных дней, в вечернее время, двое мужчин сидели на скамейке на набережной реки Волги, и тихим, размеренным голосом, беседовали между собой.
– Почему ты не оставил им справедливость? Разве они её не заслуживают?
– Справедливость нельзя заслужить, её можно только добиться. И сделать это должны сами люди. Невозможно удержать того, чего ты не добился сам…
Собеседники замолчали, залюбовавшись закатом. Солнце, окрашивая розовыми красками редкие облака, застывшие над городом, медленно приближалось к Волге. Широкая река, покрытая небольшой рябью, с первыми лучами, коснувшимся ее вод, преобразилась, словно ожила, и засияла золотом. Сверкающие солнечные зайчики, как крошечные барашки заскакали по накатывающим на берег волнам.
Чем ниже опускалось солнце, тем ярче, зрелищней, становились краски. Облака обагрились, а Волга постепенно начала окрашиваться в огненный цвет. Опускаясь всё ниже и ниже, солнце, своими лучами подсветило часть воды, причудливо её очертив, словно дорогу к себе. И когда, наконец, солнце уже почти растворилось за дальними холмами, последние лучи, какое-то время, ещё продолжали подсвечивать «дорогу» в воде, будто приглашая к себе в гости.