Во втором протоколе то же самое, в третьем… Вот оно! «… Несколько раз охотился с двуствольным карабином иностранного производства, который одалживал у кого-то из местных жителей. Собирался купить его, но купил или нет — я сказать не могу…»
Справка Холмского РОВД: «За Элефантовым С. Н. огнестрельного либо холодного оружия не зарегистрировано».
— Что у вас там за карабины иностранного производства?
— Японские двустволки. Верхний ствол под дробовой патрон, нижний — пулевой. Хорошая штука. Откидной диоптрический прицел, автоматический выбрасыватель гильз. У местного населения их много, да и в экспедициях…
Я порылся в сейфе, поставил на стол патрон.
— От нижнего ствола?
— Точно!
Палатов подбросил патрон на ладони и вернул на место.
— Этот парень, которым вы интересовались, стрелял классно. На пари вешал на палку консервную банку, отходил и метров с пятидесяти — бах!
Вся в пробоинах! Ну дробовой сноп — понятно, многие попадали, а потом он пулей — бац! И опять в цель. Вот этого почти никто повторить не мог.
Кстати, в связи с чем вы его проверяете?
— Покушение на убийство.
— Из этой японской штучки?
— Похоже, что да.
— А почему «покушение»?
— Промахнулся, чуть зацепил по ребрам.
Палатов с сомнением покачал головой.
— Судя по тому, как о нем отзываются, непохоже, чтобы он выстрелил в человека. Да еще промазал!
Палатов невесело улыбнулся, глядя, как я прячу патрон.
— Впрочем, чего в жизни не бывает! И люди меняются, и отличные стрелки промахиваются. Давайте перейдем к моему делу…
Вечером без вызова пришел Элефантов.
— Вы забыли спросить, делал ли я глушитель для двигателя.
Понятно, Громов рассказал о нашем разговоре.
— Я и так знаю.
— Значит, хотели поинтересоваться, могу ли изготовить такой же, но поменьше?
Да что с ним случилось? Умышленно обостряет ситуацию, лезет на рожон!
Нервы? Непохоже — спокоен…
— А действительно, можете?
— Могу. Только…
Элефантов улыбнулся, глядя прямо мне в глаза.
— Только нет смысла с ним возиться для разового использования. Компенсировать перепад давлений и уменьшить силу ударной волны можно с помощью подручных материалов. Например, двух обычных резиновых сосок для детского питания.
— Понятно. Что вы еще хотите рассказать?
— Пока ничего. Только спросить.
— Пожалуйста.
— Раз вы меня подозреваете, мне, очевидно, нельзя больше приходить к Игнату Филипповичу?
Так звали Старика.
— Я хотел с ним посоветоваться.
— Почему же нельзя? Посоветоваться всегда можно. Только вряд ли вы его застанете, он сейчас очень занят.
— Я постараюсь.
— Кстати, получить совет вы можете и у меня.
— Учту. Спасибо.
Он круто повернулся и вышел, аккуратно прикрыв за собой дверь.
Я набрал номер Зайцева. Телефон не отвечал, следователя на месте не было.
Визит Элефантова и его поведение можно было расценивать одним-единственным образом: как заявление — это сделал я!
Но какова цель такого заявления? И зачем ему Старик?
Старик был нужен Элефантову для того, чтобы вывалить весь груз, накопившийся на душе за последнее время, вдавливающий его в землю с каждым днем все сильнее, не дающий спать, есть, пить, жить. Вывалить и получить совет. Элефантов знал, каким будет этот совет, но хотел выслушать его от Старика.
Старика дома не оказалось.
Окно Сизова было темным, на стук никто не отозвался. Элефантов решил ждать, чтобы убить время, забрел в гремящий музыкой парк и почти сразу наткнулся на аляповатую будочку с заманчивой надписью: «Иллюзион». Пожелтевшая табличка у входа поясняла: аттракцион создает иллюзию вращения, полета и падения.
Хороши иллюзии! Элефантов нагнулся к крохотному окошку кассы.
— А иллюзию радости он не создает?
— Нет, — старушка в круглых очках поджала губы. — Это в комнате смеха. Нам зачем, у нас и так очередь целый день стоит…
Элефантов двинулся в глубь парка, постоял у павильона «Игральные автоматы», заглянул в дверь, как притянутый магнитом, прошел внутрь к стенду «Снайпер», машинально бросив в узкую щель монету, пригнулся к закрепленному на шарнире ружью. Вдавив в плечо вытертый тысячами рук приклад, он легко ловил цель, вдавливал спуск до легкого щелчка, чуть поворачивал корпус. Щелчок, поворот, щелчок — после каждого гас очередной светящийся круг. Элефантов погасил один ряд мишеней, второй, третий…
Цели вспыхнули заново, загорелось табло «призовая игра». С прежней неотвратимой методичностью Элефантов вновь загасил мишени одну за другой.
— Видал, бесплатно! Вот здорово!
Четверка пацанов обступила «Снайпер», восторженно рассматривая Элефантова.
Он вытащил пригоршню монет, протянул: «Налетайте».
Три щепотки из маленьких пальцев ударили в ладонь, склевывая монеты.
Больше всех ухватил востролицый пацан, похожий чем-то на Ваську Сыроварова.
— Ура, живем! Аида в «Подводный бой», — три маленькие фигурки бросились к соседнему автомату.
— А ты что же? — обратился Элефантов к четвертому, который не брал денег.
— Да не надо… — тот пожал плечами и смущенно попятился. Он тоже кого-то напоминал. Элефантову вдруг показалось, что пласты времени деформировались, вспучились и перед ним стоит семилетний Сергей Элефантов, скованный и закомплексованный, ошарашенный невиданными электронными играми и не умеющий воспользоваться внезапной удачей.
— Бери, не стесняйся, — Элефантов пошарил в кармане и протянул мальчику смятую трехрублевку.
— Нет, нет, что вы, — испуганно забормотал тот и даже спрятал руки за спину.
— Дядя, давайте мне, мы потом поделим, — «Васька Сыроваров» подскочил вплотную, требовательно дергая Элефантова за пиджак. — Мы и ему дадим, че-слово!
Купюра выпорхнула из пальцев. «Сыроваров» мгновенно исчез, двое приятелей выбежали следом за ним. «Пьяный… пока не передумал», — донеслось с улицы, раздался топот.
— Убежали… Видишь, парень, зазевался — и все! В жизни зевать нельзя…
— А чужое разве можно брать? — спросил мальчик, — И зачем вы деньги раздаете? Это тоже не правильно.
— Нельзя, говоришь? А он считает — можно.
— Игорь все хапает. Его мать учит: дают — бери, бьют — беги.
— А тебя по-другому учат?
Мальчик снисходительно улыбнулся.
— Конечно, по-другому. У него своя голова, у меня своя. До свиданья!
Элефантов побрел по узким аллеям. В закутке возле забора «Васька Сыроваров» объяснялся с приятелями.
— Во вам, выкусите! Я взял — значит, мое! А то схвачу кирпич и дам по роже!
Элефантов долго сидел на влажной от чего-то скамейке, наконец встал.
Пора идти. Только куда?
«Австралийские аборигены и бушмены Южной Африки — бродячие собиратели и охотники, на стоянке вкапывают в землю шест, развешивают на нем скарб, вытаптывают вокруг ямку, а после ночлега кочуют в том направлении, куда укажет наклон шеста», — вспомнил он вычитанную где-то фразу и выругал сам себя. Надо было меньше читать! Тогда бы не рефлексировал, как прыщавый гимназист!
Когда он проходил мимо нового модного ресторана «Турист», с автостоянки выкатился знакомый «ЗИМ», проехал было мимо, но тут же мигнул стоп-сигналом и сдал назад.
— Садись, не зевай! — с обычным смешком бодро крикнул Орехов.
Рядом с ним сидела женщина, и Элефантов тяжело плюхнулся на заднее сиденье.
— Вечерний моцион? А мы вот поужинали… Кстати, познакомьтесь: Сергей, Элизабет…
Женщина полуобернулась. Красивая. Обольстительная улыбка, равнодушные глаза. Волна дорогих духов.
— Мы уже знакомы.
— Ах да, правда.
Улыбка потухла. И шлюхам бывает стыдно.
— Давно не виделись, Сергей, надо поговорить. Сейчас завезем Элизабет…
Орехов завез Лизу домой, и это был совсем не тот дом, в котором Сергей с ней познакомился.
— Пока, зайка, не скучай, я заеду.
Орехов чмокнул ее в щечку, ароматное облако вытекло из авто.
— Она теперь здесь живет?
— Да. У Полковника неприятности, вот и сменила квартиру.
— И не только квартиру, я вижу.
Орех довольно рассмеялся.
— Семену Федотовичу все равно не до нее.