Почти год назад Диана в истерике, на сгибающихся ногах влетела ко мне и рухнула в объятия, захлебываясь слезами. И кричала. Ее адски трясло. А причина оказалась настолько чудовищной, что я на длительное время потеряла дар речи.
Соня скончалась ночью из-за ДВС-синдрома – нарушения свертываемости крови. Позже было установлено, что ее можно было бы спасти, спохватись родители вовремя. Но эта глупая девчонка побоялась открыться матери и рассказать, что сделала аборт, давший осложнения. Молча мучалась. До последнего.
Диана закрылась в себе и не реагировала на внешние обстоятельства. На похороны мы поехали вместе, но сестру накрыло таким приступом паники, что безумие в ее глазах заставляло леденеть кровь. Поэтому и развернулись обратно прямо у ворот кладбища, вернувшись домой. Она даже не позволила мне отлучиться и выразить соболезнования родным – так крепко сжимала мои руки и просила не оставлять ее одну. Я была вынуждена так поступить, хотя нутро ныло, что обязана находиться там и попрощаться с этой светлой девочкой, напоминающей лучик.
Глупая! Глупая! Тысячи раз глупая!
Как же это больно осознавать! Такая молодая жизнь оборвалась из-за ошибки! И к этой ошибке причастен мой брат! Родной брат, в котором я души не чаяла! Боже, как с этим жить?!
Размик ходил белее полотна первую неделю. Потом все чаще я ощущала исходящий от него алкогольный флёр. Похудел, как-то осунулся, одичал. Он не смотрел мне в глаза. А я не могла смотреть на него вообще. Его счастье, что никто, кроме меня не знал. Одна покалеченная психика Дианы чего стоила! Она, по сути, ребенок, впервые столкнувшийся со смертью. И не сумевший с этим справиться. Ее накрыла глубокая депрессия, а бессонницу пришлось лечить препаратами. Вошедшие в положение преподаватели, знакомые с историей, пошли на уступки и разрешили не посещать занятия, ограничившись сдачей зачетов и экзаменов. Потому что сестра категорически отказалась ходить в университет, где всё ей напоминало о подруге. Это было непозволительно, но с самого начала второго учебного года, то есть, с сентября, Диана перестала ходить на пары вплоть до зимней сессии.
Когда я смотрела на ее бледное осунувшееся лицо, мне хотелось орать. От бессилия, беспомощности и потерянности перед этой несправедливостью. Даже отец, казалось, страдал из-за состояния младшей дочери. В доме стояла полная тишина, больше никто не щебетал. И ни одна из подруг, пришедших утешить ее, данной цели не достигла. Диана испугалась. Осознала – в любой момент жизнь может оборваться, что и не давало ей покоя. Она зациклилась, и это было закономерно.
Размик стал выпивать чаще. Однажды ввалился в мою комнату пьяный и остекленевшим взглядом уставился в стену. Просто стоял так минут пять, не шелохнувшись. А потом осел передо мной и уткнулся лицом в выхваченную из-под одеяла раскрытую ладонь.
– Я не знал. Клянусь. Алмаст! Клянусь! Ты мне веришь?!
Его душевные терзания не могли не тронуть. Он мой брат. И я попыталась его немного образумить. Нет, ее смерть не являлась прямой виной Размика, но косвенное отношение к ней все же имел. Можно привести десятки доводов, пытаясь оправдать его, но я не стану. Считаю, мужчиной надо быть до конца. Лишь внушила ему, что надо жить дальше, а если на сердце тяжело, пусть помолиться за Соню и поставит свечки в церкви. Как делала сама.
Тот август ознаменовался окончательным расколом между мной и им. Три месяца не контактировали, каждый по-своему переживая это потрясение, затем произошел разговор, когда он искал утешения в моих руках. И после сказанных мной слов, – а я без сюсюканий и проявления жалости твердо высказала свою позицию, – Размик потихоньку, пусть и не сразу, вернулся к прежнему образу жизни.
Но отца не устраивало то, во что превратился его сын. Тот считал, что пьянки и непонятные поступки можно пресечь одним известным старым способом – женитьбой и дальнейшим рождением ребенка.
Всегда поражалась, насколько легко, четко и действенно – по его собственному мнению – папа решал проблемы. Уже под Новый год состоялась помолвка с дочерью одного из его приятелей. Симпатичная девушка из приличной армянской семьи, оканчивающая в скором университет.
Я смотрела на довольные лица присутствующих, на изобилие вокруг, на нейтральность брата. И не знала, как реагировать. Мне всё казалось катастрофически неправильным. Будто мы предали память Сони. Только ничего сделать не могла, права голоса у меня не было.
И жизнь шла своим чередом. Диана сдала сессию после праздников, в начале февраля грандиозно отметили день рождения Размика, а еще через месяц в первых числах марта состоялась свадьба. Я не наблюдала энтузиазма жениха, зато невеста была счастлива. Гости довольны, а еще…сестра ожила, влюбившись в одного из приглашенных, который отвечал ей взаимностью. И с тех пор верно шла на поправку…