Я с малых лет знала, что мне уготовлена «честь» стать супругой какого-нибудь чиновника, который в то же время сын другого чиновника из круга отца. Он решал, на какой факультет я поступлю, на какие секции пойду, за кого выйду замуж. Категорически запрещалось носить открытую одежду, ярко краситься, помышлять о походах на вечеринки или другие молодежные сборища. Не подобает молодой девушке быть в центре внимания и в плохой компании. Цель её существования – славить свою фамилию. И не дай Бог…опозорить чем-то…
И вот, как говорится, лафа закончилась. Мне нашли жениха. Именно нашли. Потому что никто не сватался до этого. Сей факт часто являлся причиной плотно сжатых губ папы, когда тот смотрел в мою сторону. Я не задавалась вопросом, почему это происходит. И так знала ответ. Табу на чувства, поскольку это бессмысленно, сидело глубоко внутри. И на парней я никогда не смотрела. Точнее, в качестве объекта возможной влюбленности. А если мне выказывали симпатию, на корню пресекала всякие поползновения. Алмаст Спандарян не имела права влюбиться и позволить кому-либо любить себя. Это ни к чему не привело бы, ведь подходящих кандидатов, которые могли бы получить одобрение полковника, в моем окружении ни в университете, ни в остальных сферах жизни попросту не было.
Я бы и дальше ходила в старых девах, но судьба распорядилась иначе. Диана удачно влюбилась в одного из отпрысков партнера отца. Это было ответно, потому что не любить её было невозможно. Априори. И, как уже было отмечено, мой папа «самых честных правил» не приветствовал отход от традиций. А по армянским адатам (а может и по адатам иных народов) сочетаться священными узами принято по старшинству. А я старше сестры на шесть лет. Размик, наш брат, уже полгода благополучно женат. То есть, я была единственным препятствием на пути молодых влюбленных, и это препятствие поспешили устранить. Отец умело разыграл шахматную партию, где меня, пешку, отдали главному аналитику Комитета по финансам и налоговой политике Администрации города.
Поскольку, помимо всего прочего, батюшка не терпел межнациональных браков, избранник должен был быть армянином. Желательно, чистокровным. А мой будущий муж им и был. А еще…имел солидное пузо, залысину и алчный взгляд к своим приближающимся сорока годам. Никогда не забуду раздевающий взор малюсеньких темных глаз, прошедшийся по мне в первую встречу. Товар оценивали. И пришли к выводу, что стоит брать. Мои чувства при этом никого не интересовали. Оставалось только подавлять поднимающуюся волну омерзения. Выбора-то нет. И я всегда это знала. Может, в душе надеялась, что мужчина окажется приятнее. Но, увы. Единственное, чего мне удалось избежать, это свиданий с ним. Я видела его раза два-три, не больше. Спасибо, и этого хватило. Пытаюсь подготовить себя к совместному…существованию.
Два дня. Два ничтожных дня. Перед смертью не надышишься.
Снова обвожу взглядом украшенную комнату, откуда и будут потом прощаться с невестой. Петь традиционную старинную песню, поднимать фату… По телу проходит озноб. Глазами впиваюсь в свадебное платье на манекене. Более закрытого фасона и придумать невозможно. Я постаралась, чтобы в этом одеянии не прослеживалось ни единого изгиба женского тела. Если бы почтенный жених посмотрел на меня тождественно тому, как сделал в день знакомства, когда я была в простом слегка облегающем комбинезоне, я умерла бы от стыда при гостях. Следовательно, мои шаги продиктованы страхом опозориться.
За окном зазывно светило яркое солнце. Бассейн манил меня своей кристальной прозрачностью. Вода – моя отдушина. К счастью, плавание было одним из тех компонентов мнимой свободы, которым я воспользовалась и ненасытно упивалась. К морю у меня особая трепетная любовь. И если предаться самоанализу, подковырнув рефлексивную часть личности, я объясню это одним из светлых воспоминаний из детства. Тёплом и оберегаемом в памяти. Поездка с семьей родного дяди на озеро Севан, где меня наравне с собственными детьми учили плавать. Меня! Дарили внимание, заботу, ласку. Надо ли описывать, как изумлена я была! Даже немного насторожена. А потом, поняв, что подвохи отсутствуют, позволила себя приобщить к этому виду спорта, заразившись благоговением перед раскинувшейся стихией.
Оставшись под неподъемно ярким для неокрепшей психики ребенка впечатлением, я, вернувшись домой в Россию, робко попросила отца позволить посещать секцию плавания. С восторгом услышала утвердительный ответ и клятвенно пообещала выполнить требование вести себя прилично. Мои купальники всегда были самыми скромными и закрытыми, а из раздевалки и обратно после занятия я шла в накидке. Это же такая мелочь! Главное – незабываемые ощущения в воде.