- Какая ты хорррошая девочка, что додумалась до этого, - едва слышным шепотом прошептал он на ухо, склонившись так, что я чувствовала его дыхание у себя на щеке и ненавязчивый, горьковатый запах мужских духов. И когда меня немного отпустило от его близости – прогнала дрожь в коленях и небольшие, но довольно «мерзкие» мурашки, я собралась с духом и все-таки развернулась к нему лицом, устремив злой взгляд на довольную, улыбающуюся физиономию.
- Что это значит, Суровый? По какому праву ты меня обвиняешь в подобной глупости? – я подперла руками талию, и максимально задрав голову, выпятив грудь, уставилась на него.
- Ну, как? Сама устроила все это? А сейчас уходишь на попятную. Не выйдет, – жестко проговорил он, и вновь наклонился ко мне, прошептав, как мне показалось, довольно сексуально, смотря прямо в глаза, - я исполню все твои потаенные мечты…- и добавил, выдержав паузу, - детка.
У меня сперло дыхание,…нет, не оттого, что голос его был настолько сладким и искушающим, а просто от невообразимой наглости. Вот, мне бы соблазниться и согласиться, от такого приглашения и взгляда любая бы растаяла и растеклась лужицей, да еще и ситуация в общем-то позволяет и соответствует всем моим планам на отпуск. Да, и я в курсе, сколько девиц ведут на него охоту: они почему – то сами лично меня просвещают о своих намерениях на сию персону в личных сообщениях, через социальные сети. Зачем? Сама всегда удивляюсь и злюсь.
- Послушай, Евгений! С таким, как ты – бабником и шалапаем я даже рядом не хочу стоять! – и нарочито брезгливо оттолкнула его в сторону, а потом добавила эффекта и вытерла ладонь об стоящие на барной стойке салфетки.
После этого послышались шокированные вздохи со стороны дуэта барменш и тихий шепот Вероники: - Глупо считать, что гордость дороже любви.
Я высказала свое «фи» бросив на нее недовольный взгляд. А нечего лезть!
Меня тем временем крепко схватили выше локтя и притянули вплотную к себе. Я увидела злое, покрасневшее лицо Евгения. Да, теперь он оправдывает свою фамилию – Суровый. Даже меня пробрало, но мы, гордые мыши, никогда не сдаемся!
- Что ты себе позволяешь? – больно сжав руку, тряхнул он меня.
- Что хочу – то и позволяю, а ты не командуй! – и я щелкнула зубами перед его носом.
- Не боишься? Я же не забуду и не прощу…
Я точно видела - он не шутил, но и я тоже…
- Не боюсь. Надоело! - все не могу больше с ним вместе находиться. Высвободила руку из захвата с помощью острого каблука и пинка по незащищенной мужской ноге.
- Ой, йооо – взвыла моя жертва, которая почему-то считает себя охотником. Пока он стонал, я обратилась к замершим за стойкой дамам:
- Дайте мне номер местного такси. Ноги моей здесь больше не будет! – сказала я так, что Вероника дрожащей рукой протянула мне карточку и кивком головы показала на стоящий здесь же местный телефонный аппарат из прошлого века, но не зря же я живу с бабушкой. Ловко набрала номер и начала отсчитывать гудки – на втором мне ответили:
- Алло, - раздался в трубке хриплый мужской голос. Я же отвернулась ото всех и устремила немигающий взгляд на прозрачный круг телефона.
- Здравствуйте, могу я заказать такси? – в ожидании ответа привычно прикрыла рукой другое ухо.
- Ох, красавица, не могу. Ты уж извини.
- Ну, почему же? Я очень хорошо заплачу, – истерично вскрикнула.
- Нуууу. Во - первых штормовое предупреждение объявили, - я скептически фыркнула, на что за окном громыхнуло так, что по рукам побежали мурашки страха. – А во-вторых не хорошо тебе, такой молодой девушке, парней обижать. Надо бы извиниться!
- Ч – что? – не поняла я, но решила, на всякий случай, развернуться к залу, - Откуда Вы…? - вот же… от увиденной картины я с досадой опустила трубку на рычаг под ехидный смех местных обитателей. За дальним столиком сидели два пожилых мужчины, и один из них мне махал современным смартфоном, весело улыбаясь.
- А еще такси у вас здесь есть? – вновь обратилась я к женщинам.
- Есть. Только Петр Алексеевич, - и указала головой на тот же столик, и теперь другой мужчина весело мне помахал. Я с грустной миной помахала в ответ, но решила не сдаваться и добиться своего.
- Может, Вы меня отвезете?
- Ох, нет, дет-ка, - протянул он, - мне жизнь еще дорога. А здесь в такую погоду лучше сидеть тихо и в доме.
Я раскрыла рот с намереньем продолжить уговоры, но меня перебил зычный голос Виктории:
- Ужииин.
И все, как от выстрела на старте, быстро повставали со своих мест и прошли мимо меня в соседнюю комнату, последним я увидела Евгения, который с ироничной ухмылкой приподнял брови, мол: «Видишь, никуда ты не денешься!»
Оставшись одна, я горестно и обреченно вздохнула и собралась идти следом, как входная дверь резко распахнулась, и внутрь ввалились две абсолютно вымокшие фигуры – щупленький, низенький парень и полная, высокая дама.
- Давай торопись, Вилений! Мы как раз успели к ужину.
Вилений тяжело распрямился, неожиданно встретился со мной уставшим взглядом и потерялся: смотрел, смотрел, не моргая, даже раскрыл рот…
Я неуверенно улыбнулась, а он с грохотом выпустил из рук чемоданы и будто завороженный подошел ко мне. Стоит и смотрит. Я не сдержалась:
- Чем могу помочь?
- Боже, простите мне мою неотесанность, - он суетно стал поправлять мокрую одежду и, достав из кармана очки, погрузил их на нос, - Вилений! Простите, еще раз, но я впервые вижу столь чудное видение. – Он закатил глаза и продолжил:
- У лилий - белизна твоей руки,
Твой темный локон - в почках майорана,
У белой розы - цвет твоей щеки,
У красной розы - твой огонь румяный.
- Что простите? – нет, я поняла, более того узнала строки Шекспира, но при чем здесь я?
- Я впервые увидел столь чудесное создание, как Вы и … - закончить ему не дал толчок в спину прибывшей с ним женщины.
- Пошли, Пушкин! – и она, подхватив чемоданы, направилась в сторону лестницы, бросив на меня недовольный взгляд.
- Простите меня, моя фея, но мне нужно торопиться, боюсь, могу слечь от этой непогоды, а мне бы еще хотелось насладиться Вашим обществом, - он быстро схватил мою руку – поцеловал и поспешил за женщиной.
И что, скажите, это сейчас было?!
***
- Так вот, раньше этот дом принадлежал местному барину или как они у них тут называются… - таинственная тишина окутала столовую, стоило мне только в нее ступить. А жаль, я люблю всякие страшные истории особенно в непогоду. Но Петр Алексеевич продолжать не захотел, бросил лишь «потом» и так со значением посмотрел на своих собеседников, мол: «Вот пришла Лизка, она все растреплет, если услышит». Обидно, черт возьми.
Я как можно скромнее осмотрелась – ничего необычного, простая комната с небольшой раздачей в виде старой школьной парты и прямоугольные столики накрытые белыми, накрахмаленными скатертями.